200 лет экспериментов - и наш мир всё так же безжизненен. Новые удобрения, системы ирригации, высокие и низкие давления, даже повышенная гравитация при выращивании новых растений. Селекция, селекция, скрещивание, попытка завезти в наш мир насекомых, птиц, использование искусственного опыления - и ничего. Вся магия, которую знали фэйри (ну, тут я не первый и не лучший специалист), а другим расам мне нечего предложить. Считается, что без выгодного предложения они своей магией помогать не станут. Не знаю почему, я бы помог, если б это не потребовало особых затрат, но считается так. Да и поди найди эти другие расы... Кто-то мог бы разочароваться, отказаться продолжать эксперименты, но не я. В чём мой секрет спросите вы? Почему я упорно продолжаю работать ради такого не факт что достижимого результата? Ответ прост: я не работаю ради результата! Что вы, это же свихнуться можно! Я работаю ради этих самых новых и новых экспериментов _и_ возможного результата. Мне интересно проделывать все эти штуки и смотреть, что получится, и пытаться понять, что там в этих растениях происходит. Это же такие сложные штуки! Малюсенькая программа, спрятанная в однородном, казалось бы зёрнышке, из воздуха и света рождает дерево-гиганта или конфетти, летающее с ветром...

Итак, я перепробовал, кажется, всё. А когда перепробовано всё, что остаётся? Правильно, найти что-то новое! И эта замечательная раса, человеки, в последние десятилетия умудрилась открыть и придумать какие-то соврешенно фантастические штуки в каком-то фантастическом же количестве. Электричество, новые вещества, машины, создающие никогда прежде невозможные условия для опытов. И вот недавно - новое открытие, прямо совершенно магическое, в смысле, прямо очень похожее на нашу магию. Я уж подумал, что люди открыли свою магию и первооткрыватели сделали её общеизвестной (сильный контраст по отношению к обычному обращению магов с их магией). Но нет, это не магия. Некое свойство солей урана и радия, рядом с ними некоторые вещества начинали светиться, заряженные шары разряжались. Согласны, такое явление просто просится для моих экспериментов? Как для них придумано, честное слово.

Мадам Кюри, открывшая вместе с мужем этот эффект, как раз создавала свою лабораторию. Я, то есть, очередная моя человеческая личность, уже был относительно известным в узких научных кругах исследователем, так что я решил обратиться прямо к мадам Кюри и предложить своё участие в работе лаборатории. Изучение влияния нового явления на растения было вполне логичным шагом, мне ничего не надо было придумывать, я мог заниматься прямо своей работой для нашей общей пользы. Я вошёл в Университет и спросил, где я могу найти мадам Кюри. Мне объяснили, как найти нужную лабораторию.

В лабораторию вела массивная деревянная дверь. Я постучал, открыл дверь и вошёл. За дверью оказалась довольно просторная комната с несколькими шкафами с материалами, столом для экспериментов, оборудованном необходимыми устройствами, и письменный стол. На столе стоял чайник с чаем, а за столом сидела девочка лет девяти и что-то увлечённо писала. Рядом с девочкой сидела молодая девушка классических пропорций "песочные часы", очевидно, студентка или сотрудница.

- Добрый день! Меня зовут Рафаэль Пьерсон. Подскажите пожалуйста, где я могу найти мадам Кюри?

Кажется, девушки кого-то ждали... Такие улыбки, так широко распахнутые глаза вряд ли предназначались случайному посетителю. Ага, улыбки притушены до вежливых, ширина раскрытия век вернулась к обычному состоянию для данного времени суток. Эх-эх, ну, надеюсь, девушкам повезёт со следующим посетителем. А пока... Рафаэль улыбнулся и задал свой вопрос.

Пауза. Нет, кажется, девушки всё-таки ещё не пришли в себя. Рафаэль иногда жалел, что помимо чтения мыслей не обладает слухом и зрением вампиров и оборотней. По крайней мере, так о них говорят. Как-то они не склонны рассказывать о таких вещах. А почему? Не великий же секрет, всё равно что людям скрывать факт цветного зрения. Узнать не сложно, если нужно, а сам факт скрытия только лишняя помеха взаимопониманию. Их враги и так знают, а если информация потребуется доброжелательному или просто случайному человеку – да хоть чтоб спасти кого-то из них в критической ситуации, а её у человека не будет. Впрочем, дело, скорее всего, не в секретности конкретно данных фактов, а в общей традиции недоверия. Что ж, можно понять. Но печально. Да, так вот, если бы у Рафаэля были такие зрение и слух... Сейчас он наверняка услышал бы постепенное уменьшение частоты сердцебиения, глубины и частоты дыхания... Ну-с, итак?

– Вы по адресу, господин...

Традиционное альтернатива вопросу – приглашение заполнить паузу. Многоточие в таких предложениях можно буквально услышать. Ну и имя моё она, конечно, не услышала. Видимо, надо было назвать его в конце, когда девушка более-менее пришла в себя, последние-то слова она услышала. Или дело в том, что эти слова и имя Марии Кюри были ей знакомы, узнаваемы и потому легко восприняты мозгом, в отличие от незнакомых имени и фамилии?.. Любопытно, надо бы вернуться к экспериментальной психологии ненадолго. Что тут работает? Нейрофизиологические реакции? Или функциональные – из области психоанализа? Так или иначе, имени моего девушка не услышала, так что...

– Рафаэль Пьерсон. Добрый день. Я биолог-исследователь.

Рафаэль ответил на рукопожатие, сел за стол.

-Меня зовут Тиш

Рафаэль снова назвал своё имя, как было принято. «Акушерства и медицинского дела»? Не просто «акушерства», как интересно. Рафаэлю очень нравилось нынешнее активное включение женщин во все общественные сферы и профессии. У фейри представители обоих полов всегда были равны. То ли потому что детей у фейри никогда не было много и они никогда не появлялись часто, то ли потому что оба пола в равной степени занимались детьми – так было всегда, это было «заложено генетически», так или иначе, тут фейри повезло. Перекос в социальных ролях полов у людей Рафаэль вслед за родителями считал одной из наиболее отвратительных черт общества людей и был рад, что ему приходил конец. Замечательно!

– Замечательно!   

Рафаэль хотел расспросить, каково девушке сейчас на медицинском факультете, и приготовился рассказывать «какими судьбами его сюда занесло», о чём его спросила Тиш, но тут подала голос сидящая рядом девочка. Рафаэль выслушал «сказку» о работе Тиш и комментарий девочки. Так это дочь мадам Кюри! Умная, чёткая поставленная речь, сложные слова, девочка явно чувствовала себя в своей тарелке. Да и в тетради, кажется, не школьные задачки. И мадемуазель Кюри, определённо, зрит в корень – печенья бы сейчас не помешало! Просить Рафаэлю было неудобно, но он всей душой поддерживал инициативу Ирэн. Но пора было ответить на вопросы Тиш. Сперва Рафаэль повернулся к Ирэн и вновь назвал своё имя, кивнул: «Рад знакомству!». Обернулся к Тиш, прищурился, улыбнулся.

– А знаете, я тоже расскажу вам сказку. Вы наверняка слышали историю про Джека и бобовый стебель. Но наверно, вы не знаете, откуда взялись волшебные бобы. А вырастили их маленькие гномы. Они очень хотели доставать плоды с самых высоких деревьев, но они не доставали до веток. Тогда они решили создать растение, которое бы подняло бы их к плодам, что они хотели достать. Гномы взялись за дело, они выбрали самые высокие и крепкие растения, высеяли их, отобрали из потомков самые высокие и крепкие и высеяли уже только семена этих экземпляров. Они скрещивали и смешивали, опыляли и удобряли, поколение за поколением, и вот через тысячу лет они создали те самые волшебные бобы и теперь вдоволь собирают яблок, груш и прочих плодов. Так вот, они потратили на это тысячу лет. А мы не хотим столько ждать. Прогресс идёт сейчас во всех сферах науки, вы знаете, появились и вещества, ускоряющие изменение растений, но они не очень эффективны и не направлены – большая часть изменений происходит совсем не в ту сторону, в которую надо. Господин и госпожа Кюри открыли принципиально новый физический эффект, и никто пока не знает, как он повлияет на растения. А вдруг он даст десятки новых сортов – или даже видов – сразу? А вдруг сможет инициировать направленные изменения в нужных нам, людям, направлениях? И мы вырастим наши волшебные бобы, которые накормят голодных, дадут одежду бедным, а может, и дома, строительные материалы, кто знает? – и не за тысячу лет, а через десять, три, через год. Вот за этим я приехал.

Что-то девушку в Рафаэле беспокоило, он чувствовал, но что именно? Казалось, он был безукоризненно вежлив (и при этом искренен, это были его настоящие соображения и настоящая манера вести себя). Лезть в мысли девушки телепатически только лишь из любопытства Рафаэль считал категорически неэтичным, ничего, так узнаем, по-честному, в разговоре.

- Очень интересно, вы занимаетесь проблемами Африки или Австралии?

Кстати, да, последние годы, до того как узнал об опытах мадам Кюри, именно ими и занимался. Ведь там та же проблема, что и в мире фей – безжизненные пустыни. А значит, если удастся вырастить что-то, что вырастет там, то оно, возможно, выросло бы и в мире фей. Раньше Африка и Австралия были очень уж опасны, а последние пару десятилетий там стало относительно безопасно для работы.

- Я вас обязательно познакомлю со своим коллегой, он не ботаник, а антрополог

Чудесно, чудесно! Было бы здорово. Рафаэль с энтузиастом кивал в ответ на слова девушки.

- ... у него большая коллекция семян с африканского континента.

Отлично, прямо отлично!

- ... Все же 5 экспедиций к Сахаре, раскопки.

И соответственно, огромный опыт жизни в местных условиях. У Рафаэля опыт тоже уже был, но тут такой случай, что никакие подробности и нюансы лишними не будут. А может, ещё съездим вместе. Телепорт телепортом, а одна поездка на двоих дешевле, чем две. Раз уж этот антрополог занимается и семенами. Глядишь и новые семена, рождённые в этой лаборатории, захватим. Рафаэль несколько размечтался.

- Я думаю вам будет о чем поговорить

– Уверен, будет! Спасибо огромное. Познакомиться с таким человеком было бы очень здорово.

Рафаэль отметил мечтательное выражение на лице девушки, но – говорить? не говорить? А вдруг это личное, может, этот антрополог её молодой человек? Ладно, нельзя оставлять столько недосказанностей.

– Но я отметил, и для Вас самой идея путешествия, кажется, очень приятна?

Девушка смеялась очень звонко и мило, но...

- Нет, что вы, я и путешествия вещи не совместимые

Кажется, кто-то лукавит. Или тут что-то более глубокое, а радость в ответ на слово «путешествия» минутой ранее относилась к какой-то дальней ассоциации? Ну, ладно. Это её собственные подробности, захочет – расскажет.

– ... что должно произойти, чтобы я уехала из Парижа. Наверное что-то настолько опасное...

Боже сохрани. Не хватало ещё. Мало Париж пережил в XIX веке...

- А вам идея путешествия как я посмотрю по душе? Вы обязательно сработаетесь с моим другом.

Надеюсь, сработаемся. Но вот что касается «по душе»... Рафаэль искренне не знал, как объяснить тем, кто имел представление о его путешествиях, какой он домосед. О! Дайте ему кресло, книгу и лампу с мягким светом, и лучшей жизни ему не надо. Дом, маленькие вечерние ритуалы вроде чашки чаю... Но его растения должны прорасти в пустыне. Они должны вырасти и дать семена в льдах Арктики. А значит, он должен ехать туда. И даже лаборатории и университеты в «цивилизованных» местах, где Рафаэль работал, тоже были разбросаны по всему миру. Телепорт помогал, но люди будут удивлены, если он сядет на корабль с ними вместе, а потом встретит на пристани и покажет любимые кафе в городе. И спутникам не объяснишь, куда исчезаешь каждую ночь из палатки. Так что приходилось путешествовать обычными, человеческими способами.

Путешествовать. Что по мнению окружающих он очень любил, а на самом деле, отнюдь не очень. «Любить путешествовать» значит любить делать это ради самого путешествия. Рафаэль же любил свои растения, свои опыты. Свой мир фей, который хотел вернуть к жизни. Правда, и посмотреть достопримечательности, которые так любят «любители путешествовать», он тоже, хоть и не настолько, но был не прочь. Но предпочёл бы перемещаться к этим достопримечательностям телепортом, и непременно, вечером – обратно, к креслу и книге. Эх, эх.

Рафаэль взял протянутый конверт с адресом и благодарно кивнул:

Спасибо огромное! Обязательно напишу. Надеюсь, действительно сработаемся. – Рафаэль посмотрел по сторонам, слово «работа» вернуло его в настоящую минуту. – Но раз уж речь зашла о работе, где я могу найти мадам Кюри для рабочего разговора? – Рафаэль положил адрес в карман, улыбнулся и сделал хороший глоток из чашки.

Отредактировано Raphael Picman (2020-02-22 21:21:12)

Прошло несколько недель. Совсем ничего для серьёзного эксперимента, но достаточно чтобы освоиться в новом коллективе. Рафаэль обжил свои стол и шкаф в лаборатории, его чашки Петри с бактериями и подписанные пакеты с семенами получали дозы нового воздействия, открытого Кюри.

Первые дни Рафаэль брал источники воздействия руками только в тонких перчатках - для работы с чужой магией, не целенаправленно смертоносной, этого обычно хватало - не касаться руками. Но когда через три дня он увидел, во что превратились потомки его мушек-дрозофил и бактерии под действием источников на среднем расстоянии и сколько их осталось в живых из тех, что находились рядом с источником, стал брать источники только длинными щипцами или пинцетом и тщательно проветривал помещение. Рафаэль провёл опыт по определению безопасного расстояния и даже сообщил о его результатах мадам Кюри, но... Что вредно для бактерий не всегда вредно для человека, а с люди, вроде бы, ничего не происходило.

С воздействием на людей работала Тиш. Рафаэль рассказывал ей о своих опытах за чашкой чая в лабораториях, но насколько её заинтересовали эти результаты - с одной стороны, близкие по исследуемому эффекту, с другой - далёкие по объекту, мухи не люди - Рафаэль так и не понял. Зато он узнал от девушки много нового о свойствах источников Кюри, открытых ранее в институте, но пока не опубликованных. Кроме того, рядом с Тиш ему, как телепату, было приятно находится - такая живая, непосредственная личность!

Сами опыты показали... что они - только начало. Новое воздействие меняло организмы. Сильно и быстро. Точка. Как? В каком направлении? Как это направление поменять и "настроить"? Как оно повлияет на дальних потомков - может, это временный эффект и любые изменения сотрутся через поколение-два? Или изменения устойчивы? (Вот бы так! То что нужно!) Или устойчивы именно изменения, т.е. с каждым новым поколением изменения будут происходить всё новые и новые? Было ясно, что все эти вопросы потребуют месяцев опытов - и это только с мушками и микроорганизмами, на опыты с растениями и животными, так нужными миру фей, придётся закладывать годы... Ну что ж, годы у нас были!