Давно миновал полдень и город жил полной жизнью. Сквозь пыльные окна бил яркий свет, а шум проезжающих мимо машин мог разбудить и мёртвого. Что ему в конце концов всё-таки удалось. Саймон лениво приоткрыл глаза. Вставать совершенно не хотелось, поэтому он тут же закрыл их снова. Он всю ночь возился с новым ритуалом. Ранее ему не удавалось заключить достаточно мощного призрака в артефакт, но вот наконец, почти перед самым рассветом, растратив уйму энергии, он получил то, что хотел. Фигурка пса из черного обсидиана стояла рядом на прикроватном столике и довольно ощутимо фонила энергией смерти. Со временем этот фон спадёт и артефакт сможет взять в руки даже человек. Некромант был очень доволен работой, но исчерпал до дна весь запас энергии и устал как собака. Поэтому свалился на кровать и мгновенно отключился.
Он практически снова провалился в сон, когда вспомнил, что сегодня выходной и он должен был встретиться с Мартишей. С трудом приоткрыв один глаз, он начал шарить рукой в поисках телефона, но его нигде не было. Пришлось вставать и идти к журнальному столику. Столик был завален книгами и телефона там тоже не обнаружилось. Задумчиво почесав затылок и пошарив ещё вокруг столика, он нашёл телефон под диваном рядом со старым ритуальным серпом, который был весь покрыт характерными бурыми пятнами. «Блин, я его два года не мог найти. Что он здесь делает?» Кинув серп на книги, он уселся с телефоном на диван и широко зевнул. Сил куда-то идти сейчас не было, но и отказываться от встречи с Тиш не хотелось. Щурясь от света экрана, он набрал сообщение: "Может сегодня у меня?" и добавил адрес. Должно сработать. Что ответила Тиш он уже не увидел, потому что решил прилечь на диван в ожидании её сообщения и так и уснул с телефоном в руке.
Проснулся он от звука дверного звонка. «Что? Кто это? Сюда никто не ходит!» Тут он увидел в руке телефон и всё вспомнил. В панике он посмотрел на недельной давности гору посуды в раковине и возле неё и чашки, которые в полном составе выстроились возле дивана. «Ну, не так уж и плохо… Пол вон почти чистый. И так сойдёт.» Звонок раздался во второй раз и Саймон вскочил с дивана, чтобы открыть дверь. Это было слишком быстро и жизнь решила его наказать ножкой стола, встретившейся на полной скорости с мизинцем его правой ноги. Он жалобно взвыл. Больно было так, что аж слеза выступила. Наконец, кривясь от боли, он дополз до двери. И как был в мятой футболке и с растрёпанной шевелюрой открыл замок.
Мартиша стояла на пороге, одетая с иголочки, накрашенная и с идеальной причёской. Запах её дорогих духов был как всегда прекрасен. По крайней мере Саймон думал, что эти духи непременно должны быть дорогими. Ему тут же стало стыдно, что он позорно уснул и не успел подготовится. Что же, лучшим оправданием будет сказать правду. Он отступил, пропуская её вперед.
- Эм, привет. Я тут… в общем проспал я. И тут слегка не убрано. Прости.
Хоть и сказал, как есть, а всё равно неудобно получилось. Он стоял и не знал, как себя вести. В его доме впервые был кто-то, кроме него и отца, и он начинал волноваться. Некоторые предметы здесь не следует никому видеть. А во вторую комнату вообще опасно заходить. Он тут же взглянул туда и убедился, что дверь закрыта и запечатана заклинанием.
Он посмотрел на Тиш и сонно улыбнулся. Она была как глоток свежего воздуха после такой тяжелой ночи.
- Эм, кофе будешь? У меня, как видишь, всё ещё утро.
Ему казалось, что без кофе он снова свалится и уснёт, а это будет уже полным разочарованием. «Который час вообще?» В окна ещё пробивался тусклый дневной свет, но видимо был почти вечер. «Да уж, поспал так поспал…»

Мартиша сразу наполнила тишину квартиры шелестом пакетом и запахом своих духов. Даже пылинки, кружащиеся в воздухе, казалось стали делать это веселее. Саймон уже подошёл к кофеварке и думал о том, где бы достать чистую чашку, как услышал её странную просьбу о футболке. «Это ещё зачем? Она что-то задумала или все девушки так делают?» Хмыкнув, он пошёл к шкафу и порывшись нашёл чистую серую футболку.
Он протянул ей футболку и зачарованно наблюдал, как она снимает чулки. «Нет, правда. Неужели всё так и должно быть?» Её руки потянулись в застёжке платья и Саймон на секунду забыл, как дышать. Тиш как всегда умела завести его с пол-оборота. Он смотрел на неё, оперевшись на кухонный стол и сложив руки на груди. Помимо воли на губах блуждала счастливая полуулыбка. Он даже забыл, что минуту назад очень хотел кофе.
- Саймон, расстегни платье пожалуйста.
С замиранием сердца он подошёл к ней сзади и положил руки на плечи, покрывая шею лёгкими невесомыми поцелуями. Потянув вниз молнию на платье, он расстегнул её практически бесшумно и стащил лишний предмет одежды, проведя руками по плечам. Платье упало к её ногам бесформенной кучкой. Открывшийся вид его более чем удовлетворил, и он огладил рукой её полную грудь, скрытую тканью белья. Его руки легли ей на талию, наслаждаясь горячей шелковистой кожей. Он теснее прижался к ней, гладя руками по животу и целуя чувствительное место за ушком. Подавшись вперёд, он потёрся уже вставшим членом, который выпирал сквозь ткань джинсов, о её бедро. Он наслаждался её мягкостью и теплом, чувствуя, как постепенно уходит усталость и сонливость, которая сегодня сковала его по рукам и ногам.
У него вовсе не было привычки с порога набрасываться на неё. Свидание обычно заканчивалось сексом, а не начиналось с него. Но сейчас она была сама виновата. Зайти в квартиру и начать раздеваться было не его идеей. Теперь он был не уверен, что они даже до кровати дойдут. Он понял, что готов взять её прямо здесь на кухонном столе с остатками крошек и парой грязных тарелок, которые никто не потрудился убрать.
- Прости, детка, но, пожалуй, кофе будет немного позже, - тихо сказал он ей прямо в ухо слегка охрипшим голосом. Пальцы пробежались по краю её трусиков и опустились ниже, поглаживая её сквозь бельё. – Ты же не против? – Он поцеловал её ключицу и сжал грудь сквозь ткань лифчика, который сейчас был совершенно лишней деталью. Он прижимал её к себе достаточно крепко, будто боялся, что она сейчас упорхнёт на своих прекрасных крылышках. Его рука прошлась по её животу и скользнула в трусики, нащупывая и лаская чувствительный бугорок. Дыхание участилось, а в штанах стало ужасно тесно. Мир будто сжался в одну точку и перестал существовать вне этой квартиры и девушки, что подрагивала в его руках.

Всё произошло очень быстро. Комната наполнилась звуками его шумного дыхания и её сладкими стонами. Он крепко держал её за бёдра, впиваясь пальцами в упругое тело. Фея весила легче, чем обычная человеческая женщина, поэтому удерживать её не составляло проблемы. Она быстро взяла инициативу в свои руки. Ему это нравилось. Нравилось, как она доверяет ему, зная, что его сильные руки не упустят её хрупкое тело. Он прижимал её ближе, касаясь лбом тонких ключиц и углубляя толчки. Но потребность контроля была у него в крови. Не такая гипертрофированная, как у его отца, но она была неизменной частью его характера. И эта его часть хотела наказать её за попытку подчинения.
Высвободив ноги из штанов, он притянул её ближе. Положив руку на затылок, он накрыл её губы поцелуем, который вышел слегка грубоватым. Ему хотелось подчинить её, сделать своей целиком и полностью, заставить стонать и кричать под ним. Не разрывая поцелуй, он сделал несколько шагов в сторону дивана и спустив её ноги с себя, заставил повернуться к нему спиной. Короткий поцелуй в плечо, и он толкнул её на быльце дивана. Он замялся на секунду, чтобы стянуть с себя футболку и вошёл в неё сзади. Входя в неё резкими толчками, он мял её бёдра руками. Дыхание срывалось на едва сдерживаемый рык. Ему хотелось большего. Он и сам не заметил, как его пальцы оказались там, где ещё не были, растягивая туго сжатое отверстие. Он чувствовал движение своего члена сквозь тонкую перегородку и от этого просто сносило крышу.
Сейчас всё было так, как он хотел. Она стонала в такт его толчкам, находясь в полном подчинении. Второй рукой он схватил её за волосы и потянул на себя, заставляя выгибаться и глубже насаживаться на его член и пальцы. Ему нравилось, когда она была послушной, хотя в обычной жизни он от неё этого не требовал. Иначе такие отношения быстро бы наскучили. Он никогда не пытался руководить ею и указывать, как жить. Ведь он не понаслышке знал, что значит жить по чужой указке. И старался не вести себя так по отношению к кому-либо, потому что, когда такое происходило, его начинало съедать огромное чувство вины. Но здесь и сейчас разум давно отошёл на второй план, уступая всепоглощающей жажде наслаждения.
Он вышел из неё и приставил головку возбуждённого члена к её второму входу, надавливая на него. Рукой он успокаивающе погладил Мартишу по спине.
- Расслабься, малыш.
Не давая ей возразить, он медленно и осторожно двинулся вперёд, прислушиваясь к своим ощущениям. Ранее он уже делал такое, но не с Мартишей. Она была такой тугой и горячей, что он не сдержал сдавленного стона. Полностью войдя он замер, опасаясь, что причинил ей боль. Он почувствовал, как по виску стекла капля пота. Он начал двигаться медленно и аккуратно, давая ей время, чтобы расслабиться и привыкнуть к новому ощущению, продолжая гладить её по взмокшей спине. Саймон знал, что ей больно, но уже не мог остановиться. И продолжал двигаться, сцепив зубы, чтобы не стонать слишком громко. Он чувствовал, что долго так не выдержит. Дыхание сбивалось, а толчки становились всё более беспорядочными.

Он кончил, не выходя из неё и тяжело опёрся на спинку дивана, восстанавливая дыхание. Постепенно к нему возвращалась способность соображать, и он притянул Мартишу к себе, прижимаясь к её спине. Ему было невероятно хорошо, когда он держал в руках её стройное, ещё слегка подрагивающее после пережитого оргазма тело. Она казалась ему идеальной. Где нужно округлой, где нужно плоской. Прикасаться к её коже было сущим наслаждением. И ему безумно нравилось то, как она безоговорочно выполняла любые его сексуальные фантазии. Он целовал её плечи и сердце наполнялось теплом. Когда она была рядом, его мёртвый взгляд наполнялся жизнью, а тёмное прошлое окончательно покрывалось мраком. После инициации он многое забыл, но то, что помнил, отравляло его существование долгие годы. Но Тиш сумела вытащить его из этой вязкой холодной трясины его жизни, сломанной в угоду высоким целям Ордена, о которых отец всё ещё говорит неохотно, продолжая хранить никому не нужные тайны. Слушал ли он её рассказы о давно минувших годах или обсуждал вместе с ней работу, медленно потягивая виски. Только рядом с ней он ощущал себя по-настоящему живым. Единственная смерть, которой он боялся, была её смерть.
Саймон вдруг отчётливо понял, что не хочет никакую другую женщину рядом с собой. Она стала неотменной частью его жизни, которую он не хотел терять. Это была уже не просто магия феи, заставлявшая желать её. Он был не уверен, что на него это вообще работает. Это тепло, желание быть рядом, желание защитить любой ценой. Как это ещё назвать, как не любовью? Его сердце давно забыло это чувство. И он не думал, что когда-либо сможет ощутить его вновь.
- Я люблю тебя, Тиш.
Поняв, что сказал это вслух, он сразу напрягся, крепче прижимая её к себе за талию и пряча голову на её плече. Будто она сейчас испугается и убежит. Он никогда никому не делал таких признаний и боялся таких моментов, как огня, чувствуя себя неудобно. Но сказав это, он почувствовал, что ему стало легче. Он будто перестал врать ей и себе. Снял с себя маску холодного отчуждения и позволил чувствам проявиться. Пусть даже это было лишь мгновение слабости. И теперь он с замиранием сердца ожидал её реакции. Вдруг она не поверит ему? Вдруг решит, что он сказал это неискренне? Или вообще не разделяет его чувства? Подсознательно он всё ещё боялся, что она развернется и уйдет так же, как все, с кем он пытался наладить отношения. Даже те, кто уверял в своём дружеском расположении, рано или поздно отдалялись. Только Тиш всё ещё была с ним, несмотря на все недостатки. Но вдруг это тоже ненадолго? Отец говорит, что некроманты обречены на одиночество. Что они обручены со Смертью и никогда никто живой не сможет долго быть рядом. Так оно и было всё это время.
«Ну и пусть это будет недолго. Зато хоть это время я буду счастлив. А потом хоть пожар».

Развернув её к себе, он принялся покрывать её лицо лёгкими нежными поцелуями и успокаивающе гладить по голове. Её слова очень чётко описывали и его чувства и он ощущал сейчас странное единство, будто они оба были частью одного целого, дрожащего как стекло под напором сильного ветра, клубка эмоций.
- Я никогда не рассказывал тебе, Тиш, но я не могу умереть. Я пытался несколько раз. Этот мир тяготил меня. У меня не было ничего, кроме моего искусства. За возможность им пользоваться у меня отобрали всё. Казалось даже моя душа медленно превращается в ту пустоту, что я видел за гранью. Я был жив, но как-будто мёртв внутри. На самом деле, конечно, я и правда уже умер. Первый раз в момент инициации и потом… - Он машинально коснулся небольшого шрама в районе сердца. - Но вынужден жить и дышать, будто занимая не своё место. Я был в том мире, где только пустота и мертвецы, но меня всегда будут возвращать назад, пока сама Смерть не решит, что я могу остаться. - Саймон почувствовал комок в горле. Он впервые с кем-то делился этим. - Прости, если напугал тебя своим рассказом. Надеюсь ты не испытываешь отвращения из-за того, что всё это время спала с ожившим мертвецом.
Сказав это, он и правда испугался, что увидит сейчас на её лице гримасу отвращения. А потом она убежит и больше никогда даже не заговорит с ним. Он отвёл взгляд и слегка отвернул голову, чтобы если что не увидеть этого. Иначе он будет потом видеть эту картину каждый раз, как закроет глаза. Его голос упал до шёпота:
- Только не молчи. Скажи что-нибудь.
Он взволнованно дышал, ожидая её ответа. Перед глазами он видел картины своих смертей. Их было всего несколько. А точнее три. Каждый раз это было больно и страшно. Особенно первая, когда его инициировали. Второй раз Смерть даже не стала говорить с ним и он очнулся там, где и умер - на дне обрыва, лёжа на омываемой ледяным морем скале. На третий же раз Смерть была уже зла на него, увидев третий раз за два месяца. С тех пор он пытался не испытывать её терпения и бережнее относился к дарованной ему жизни среди живых. Ведь она может и выкинуть его в чёрную пустоту междумирья, как и обещала. Кроме того разговор с Госпожой помог ему обрести хоть какой-то смысл существовать дальше. Он даже долгое время ощущал себя каким-то избранным, правда отец быстро выбил из него эту дурь, заставляя учиться с удвоенной силой. Некромантия - это прежде всего тяжёлая и опасная наука, которая не осваивается просто так за красивые глаза.

Он закрыл глаза и покачал головой. Он прекрасно знал, как на самом деле выглядят феи, хотя раньше их не встречал. Отец много рассказывал о них и даже показывал фотографии. Хотя Саймон долгое время считал, что это всё сказки. Тем не менее он не понимал ненависть этой женщины к своему собственному роду. Да, они уродливы, но не более того. Они не убивают ради еды или силы. Никому не вредят. Судя из того, что он знал, феи – создания света. Полная противоположность ему. Наверно ни одна фея не захотела бы даже приближаться к нему, не то что делать то, что они так любят с Мартишей делать. Хотя кто его знает? В любом случае Мартиша – фея явно нестандартная.
На секунду он задумался о том, как к этому относиться. «Да никак. У отца вон проблемы покруче будут. А ей даже не нужно одалживать без спроса чужое тело, каждый раз рискуя потерять рассудок, чтобы просто со мной поцеловаться».
- Не думай об этом. Мы можем без проблем быть вместе и это главное. Нам ведь больше ничего не мешает. – Он взял её за подбородок и поцеловал в губы. – Хватит этих разговоров. Я слегка устал. Давай пить кофе. Ты, если хочешь, можешь пока сходить в душ.
Он отошёл от неё и начал одеваться. Усталость вернулась с тройной силой, и он снова почувствовал дикое желание поспать. «Ничего, оно того стоило». Зевая на ходу, он подошёл к кофеварке и начал заправлять её, оглядываясь в поисках чашек. Чашек не наблюдалось. «Чёрт… Это теперь их ещё и мыть». Мартиша вряд ли будет рада пить кофе из месяц назад мытой чашки с толстым коричневым налётом, покрывавшим её стенки ровным слоем. С кислой миной он подошёл к дивану и выбрал две более-менее чистые кружки, одна из которых была слегка надколотой. Со «счастливым» видом он начал мыть чашки, думая о том, как стремительно Мартиша ворвалась в его жизнь, быстро став частью его тёмного мира. Нет, не частью. Она будто осветила его лучом света. Главное, чтобы в этом свету не стали удлиняться тени, пряча в себе самое отвратительное зло. Он до сих пор не был уверен, что не навредит ей. Случайно, по глупости потеряв контроль. Ведь эмоции, которые она в нём вызывает были очень сильными, а сильные эмоции трудно контролировать. Для любого мага опасно терять контроль над своей силой. «Ничего, может со временем всё уляжется, устаканится и я перестану так остро на всё реагировать».
Отодвинув в сторону гору книг с лежащим поверх них серпом, он поставил на стол две большие кружки с дымящимся кофе, и сел на диван, откидываясь на спинку и с наслаждением вытягивая ноги.
- Иди сюда, детка. Кофе готов. – Он прикрыл глаза, практически сразу проваливаясь в дремоту, но тут же резко поднял голову. «Пиздец… Может надо выпить? Сколько я уже не пил? День? Два? Совсем потерялся с этим ритуалом». Он взял сигареты со стола и закурил, с наслаждением делая глубокую затяжку и отпил большой глоток кофе.

Расслабленно откинувшись на спинку дивана, Саймон допивал уже вторую бутылку любимого тёмного пива. Небольшая доза алкоголя сразу вернула его в нормальное состояние. Оказалось, что просто валяться на диване, ужинать и смотреть вместе фильм довольно приятно. Его многолетнее одиночество рушилось шаг за шагом, и он начинал бояться, что его придавит обломками. Фильм казался ему дурацким, но Тиш так искренне смеялась и наслаждалась просмотром, что он не решился комментировать в своём обычном саркастичном стиле. Ему было хорошо от того, что хорошо ей.
Вопрос о футболке слегка смутил. Она собирается тут часто бывать? Саймон даже слегка разволновался и начал нервно сдирать этикетку с пива. Он вспомнил, как его кидало, когда она мыла посуду. Он боялся, что она откроет не тот ящик и дотронется не до того, что нужно. Некоторые вещи ей лучше вообще не видеть. Он не привык, что у него дома кто-то бывает, поэтому особо ничего не прятал. Да и хранил вещи без какой-либо особой системы. Поэтому в его шкафчиках на кухне могли найтись совершенно неожиданные предметы. Иногда неожиданные даже для него. В его квартире постоянно что-то терялось. Это можно было списать на происки призраков, но посторонние призраки в этот дом не заглядывали, чувствуя опасность, от него исходившую. А отец таким заниматься не станет. Он и так уже отчаялся приучить Саймона к порядку.
- Ну, да… У меня их много ещё.
Почему бы и нет? Со временем он сможет к этому привыкнуть. А Мартиша привыкнет не лезть, куда не надо. Хотя пару скандалов им всё-таки придётся пережить. Саймон прямо предчувствовал это и уже начал мысленно готовиться отстаивать своё жизненное пространство. «Надеюсь только, что это её не сильно оттолкнёт. Но я не могу измениться за пару месяцев». Да, бытовые привычки у него были слишком укоренившиеся за долгие годы холостяцкой жизни. Он улыбнулся на её вопрос о мороженом и дотянувшись, погладил по бедру, которое соблазнительно показалось из-под задравшейся футболки.
- Ты знаешь, что ты ведёшь себя как ребёнок? Или ты это специально делаешь? У меня нет мороженого, женщина. Сама подумай. Я похож на человека, который по вечерам поедает мороженое? Кроме того, у меня морозилка занята… - Он остановил себя на полуслове, вспомнив, что именно хранит в морозилке, и быстро добавил:
- Не заглядывай в морозилку!
На экране ноутбука показались финальные титры, и он довольно потянулся, хрустнув суставами.
- Из холодного у меня только пиво. Честно говоря, в холодильнике сейчас, кроме пива ничего нет. Да и зачем тебе эта холодная сладкая гадость? Есть более действенные релаксанты, – он принялся перечислять, загибая пальцы, - Виски, водка, абсент, коньяк, текила, самбука, ром… Взболтать, но не смешивать.
Усмехнувшись, он полез рукой под её футболку и погладил по животу. В его футболке она выглядела очень соблазнительно. Почувствовав внезапно нахлынувшее возбуждение, он заёрзал на диване и стал стараться смотреть на её лицо, слегка поглаживая по волосам.

Удивительно, как всего пара лишних слов могут разрушить всю атмосферу. Правда обычно эти пара слов принадлежали Саймону. На время в комнате повисло гнетущее молчание. Он пытался подобрать какие-то слова, но у него как всегда не получалось. В конце концов он вдруг разозлился. И в кой-то веки не на самого себя. Да, он злился на неё за её отношение в самой себе. Ведь эта женщина казалась ему идеальной. И если она вдруг уйдёт от него, он никогда не сможет найти ей замены. Потому что другой такой нет. Он прекрасно знал, как она на самом деле выглядит. Но разве ему это мешало? Или может это мешает кому-то другому? Чьё ещё мнение важно для Мартиши?
Схватив её за запястья, он заломил её руки над головой, прижимая к дивану и нависая сверху. Взглядом, он казалось пытался прожечь её насквозь.
- В чём твоя проблема, Мартиша? Тебе сколько лет, что ты до сих пор не можешь принять свою сущность? Да ладно бы сущность, а так это всего лишь внешний вид. Что плохого делает твой истинный облик? Скольких людей он погубил, лишил жизни? Не такие уж феи уродливые. Я в своей жизни повидал достаточно отвратительных тварей, чтобы так утверждать.
Злость добавляла в его голос холода и заставляла повышать голос, но высказав всё он остыл и теперь ему было немного стыдно за то, что он наорал на неё. Но так было нужно. Он прикрыл глаза и вздохнул, успокаиваясь.
- Прости, я не хотел кричать. Но я правда не вижу проблемы в том, что ты фея. Это ведь нам не мешает быть вместе. Подумай о тех, у кого проблем с истинным обликом гораздо больше. Те же призраки. Не нужно так говорить о себе. Прими наконец это. Пора научиться с этим жить. А истории о детских травмах оставим кинематографу.
Дойдёт ли до неё то, что он пытается сказать? У него всегда были с этим проблемы. Он из тех людей, которые соврут, если укажут в резюме черту «коммуникабельность». Он посмотрел ей в глаза, пытаясь увидеть там понимание. Отец когда-то любил повторять, что глаза – зеркало души. Он постоянно заставлял смотреть ему в глаза и ругался, когда Саймон отводил взгляд. Сам он способен был прожечь собеседнику дыру во лбу. Но именно из-за отца, Саймон не любил смотреть в глаза. Его это почему-то неимоверно смущало. Нехорошо заглядывать кому-то в душу. Да и свою показывать он как-то не стремился.
Он надеялся, что это будет последний подобный разговор. У него в шкафу ещё было много скелетов, о которых Мартиша была не в курсе. Когда-нибудь он обо всём ей расскажет. О том, о чём больно вспоминать, но он привык с этим жить. Люди привыкают ко всему. Может с феями это не так. Привыкшие долго жить могут не стремиться быстро избавиться от своих тараканов, чтобы жить дальше. Чтобы не терять те мгновения, которые возможно остались до неизбежной смерти. Хотя и не все люди осознают, насколько хрупки их жизни, пока не столкнутся с реальной опасностью. Но всё же они прекрасно понимают, что праздник не может длиться вечно. В один прекрасный момент все осознают, что половина жизни прошла и нужно что-то менять в себе. Когда этот момент наступает у тех, кто способен проживать столетия?

Маленькое зелёное существо с большими грустными глазами было похоже на эльфа из плохо нарисованного мультфильма. Он впервые видел фею вживую. На картинках в книгах они выглядели почему-то в несколько раз уродливее. Видимо художник был очень впечатлительным или просто ему попались не самые лучшие образцы этого народа. В ставшей вдруг огромной для неё футболке и потерявшая трусики Мартиша показалась ему очень смешной. Он закрыл рот рукой, пытаясь не заржать, но получалось плохо, и он всё-таки сдавленно захохотал.
- Ты первая девушка, которая рядом со мной сама выпрыгивает из трусов, - сказал он, вытирая слёзы смеха, а потом уже серьёзно взглянул в её заплаканные глаза и легко подняв с пола, усадил к себе на колени. Её кожа была горячей и гладкой на ощупь, чем-то напоминая поверхность листа. «Интересно, зелёный цвет кожи как-то связан с фотосинтезом? У растений, насколько я помню, зелёный цвет формируется за счёт хлорофилла. У фей это тоже так? Ладно, не о том думаешь. Ты ещё анализы у неё сейчас возьми, умник». Он взглянул в её желтые глаза и его сердце сжалось. Он понял, что никогда не поймёт её боли, но и вынести её страдания не в силах, даже если ему кажется, что она всё это надумала.
- Дура, - безапелляционно резюмировал Саймон, гладя её по голове, как котёнка. – Люди умирают вокруг нас, и ты с этим ничего не поделаешь. А тем более не стоит винить в этом себя. Чем дольше мы живём, тем больше рядом с нами трупов. У некоторых больше, у некоторых меньше. За себя я лучше промолчу.  – Он снова хохотнул и поцеловал фею в макушку. – А насчёт твоего зелёного вида… Не так уж страшно, я тебе скажу. Это конечно не вызывает сексуального возбуждения, но меньше любить я тебя точно не стану. Если тебе так удобнее, то можешь при мне ходить в таком виде. И я удивлён, что тебя смущает реакция людей на твой вид. Мы разных рас и это нормально, что некоторые люди нетерпимы к тем, кто на них не похож. Некоторых убивали и за меньшее. Но ты сама не должна себя ненавидеть за то, что ты такая.
Он говорил, пытаясь заглушить её боль. Детскую обиду, растянувшуюся на годы. Да, ему со своей колокольни её проблемы могут казаться незначительными, но он видел, что это действительно важно для неё. Он не знал, в какие годы она родилась, но подозревал, что это было ещё в то время, когда красота для женщин значила больше, чем всё остальное. Поэтому он продолжал говорить, хотя понимал, что его всё равно не услышат и что это ничего не решит. Просто хотел, чтобы она больше не плакала. Ему было больно видеть, как она страдает. Но слова заканчивались. У него всегда было мало слов, а сейчас он использовал больше, чем обычно. Поэтому повисла гнетущая тишина, в которой у него родился дурацкий вопрос, который был сейчас совершенно не в тему. Он помолчал, думая стоит ли спрашивать сейчас такую ерунду, но потом всё-таки решился.
- Слушай, а ты рога можешь себе вырастить? Или крылья, как у летучей мыши?
Закрыв глаза, он даже представил себе эту картину и мечтательно улыбнулся. «Всё-таки я слегка болен. Некромантия высушила мне мозги. Нет, магия тут не причём. Я просто извращенец. Но блин, это ведь и правда был бы весьма забавный опыт».
- О, скажи, что да… Можно ещё добавить хвост, но боюсь, что он будет мешать.
Усмехаясь, он откинул голову на спинку дивана, внутренне готовясь к тому, что ему сейчас прилетит чем-то тяжелым.

Отредактировано Simon Gerstler (2020-04-28 22:38:35)

Он прижал её к себе, зарываясь рукой в длинные светлые волосы. На время воцарилась тишина. Но им было хорошо даже в молчании. Саймон думал о том, как изменилась его жизнь. Как впервые за всё время он ощутил страх смерти. Не своей, но чужой. Не ведая того, Мартиша вернула ему давно утраченное ощущение конечности существования. Сможет ли он существовать дальше без неё? «А у меня есть выбор? Я буду жить дальше, постепенно сходя с ума. Ясно только, что собой я уже не буду. Почти смерть, правда?». Он поцеловал её в макушку, обнимая крепче, будто она прямо сейчас убежит.
- Ты меня и такая радуешь. Не надо меня слишком баловать, а то я привыкну. Мне достаточно того, что ты моя. И я тебя никуда теперь не отпущу, даже если придется приковать тебя к батарее, - он вздохнул, - Прости, но я не знаю, что ещё сказать, чтобы доказать, что мне нравишься, независимо от облика. – Он усмехнулся, как всегда, когда собирался сказать какую-то гадость. – Только не заставляй меня заниматься сексом с тобой зелёной. Это как-то слишком извращённо. Я всё-таки человек.
Саймон устало откинул голову на спинку дивана, продолжая лениво перебирать волосы феи, пока пальцы окончательно в них не запутались. Он и правда выдохся. Вечер, который начинался так спокойно, вдруг перешёл в накал страстей. Он не помнил, когда в последний раз так много говорил.
- Надеюсь, мы больше не будем к этому возвращаться. Ты самая лучшая и точка. Плевать на мнение всяких людишек. Те, кто негативно относится к кому-то только на основании его несхожести на себя, не заслуживают того, чтобы к ним прислушивались. Думаю, будет излишним приводить исторические примеры. – Саймон снова подумал о возможном возрасте его феи, но спросить так и не решился. Женщины иногда придают этому слишком большое значение, а он не хотел, чтобы она расстраивалась ещё и из-за этого.
Он меланхолично водил рукой вдоль её позвоночника. В комнате за это время стало совсем темно. В Валдмонде вечер наступал быстро. Экран ноутбука давно погас, а на столе стояло несколько бутылок пива и коробки из-под китайской лапши. Саймон терпеть не мог восточную кухню, но промолчал. Это ведь совершенно неважно. Теперь он понимал, что обычные вещи вообще становятся неважными рядом с ней и надеялся, что это чувство продлиться вечно.

Саймон так подавился пивом, что оно пошло через нос. Он как раз успел дотянуться до бутылки и сделать пару глотков. Даже грохот падающих томов, некоторым из которых было больше лет, чем его деду, будь он жив, не смог отвлечь от того, что он сейчас услышал. Он был не готов к подобному разговору. Слишком уж он привык жить в своём уютном холостяцком мирке. Раньше он не задумывался даже о том, что у людей в его возрасте обычно уже семеро по лавкам сидят. Даже отец в этом возрасте успел жениться и овдоветь. Хотя его не назовёшь приверженцем семейных ценностей. Да, биография у папочки была куда интереснее. Не то, что у Саймона, прозябающего в четырёх стенах маленькой квартиры в захолустье. Его единственным достижением была протоптанная тропа от работы до бара и от бара до дома. На работе почти никто не знал, как он выглядит, а держали его там так долго только потому, что заменить некем. Нет, своё дело он знал и делал качественно, но при этом стабильно забывал про трудовую дисциплину и своевременное заполнение документации, которой скопилось уже так много, что и за год не разгрести. А ведь для начальства это всегда важнее любого хорошего результата.
Он с трудом прокашлялся и легко ссадив Мартишу с колен, отошёл в сторону кухни и щелкнув несколько раз зажигалкой, слегка трясущимися руками подкурил сигарету. Пепельница конечно осталась на столе, но чем раковина не пепельница? Тем более теперь, когда она свободна от посуды, что бывало редко. Точнее никогда.
- Нет тут никого. Нужно быть призрачным идиотом, чтобы добровольно прийти в логово некроманта. А призраком стать легко, но вот насчёт фей не уверен. Твой призрак если и появится, то будет зелёным и маленьким. – Он нервно усмехнулся и выпустив струю дыма слегка успокоился. – Как-то быстро ты… ну, с этим всем. У меня тут конечно не люкс, но меня устраивает. Я привык. Нет, я не против, чтобы ты приезжала, но… - Саймон снова нервно затянулся дымом, не понимая, как вообще нужно реагировать. Наверное, более опытные в отношениях люди знают, что к чему. «Может это у всех так и я веду себя, как идиот?» Он ощущал неясный страх, как будто он улитка, которую силой пытаются достать из своей раковины. И как, всегда в такие моменты, он ощутил непреодолимую потребность в дозе алкоголя. – Короче, давай погодим с этим. – Он привычно запустил руку в волосы, растрёпывая и так торчащую во все стороны шевелюру. – Может сходим в бар? Тут есть один неподалёку. – Идти сейчас куда-то далеко ему точно не хотелось. Пепел с сигареты уже падал на пол, но он не обращал на это внимания. – Там и мороженое есть. Ты же хотела.
Минус этого бара был в том, что находился он не в самом лучшем районе. Правда и район, в котором он жил, не отличался благополучностью. Только тот, кому плевать на свою жизнь, мог свободно шататься тут ночью. Ну, ещё нечисть конечно. Хорошо хоть маньяков в Валдмонде не водилось. Хотя, может уже и завёлся, но господствующие здесь стаи и кланы успешно это скрывают. Скрывали тут всё и вся. Никто не хотел привлекать внимания к этому городу, который для многих стал последним убежищем.

Маршрут до бара был пройден уже тысячи раз. Смотреть по сторонам не было смысла. А внизу был тот же грязный раздолбанный асфальт. Он был всем тем, что представляла собой его жизнь – грязь и разрушения. Казалось он знал каждую трещину, каждую неровность, но всё равно раз за разом спотыкался. Видимо нужно чаще смотреть под ноги, тщательнее продумывать каждый шаг. Стоит попытаться поднять голову, так тут же падаешь лицом в грязь. И нужны силы, чтобы подняться и идти дальше с гордо поднятой головой. Оттого, наверное, жизнь так часто наказывает гордецов. Сейчас Саймон понимал, что был абсолютно искренен с Мартишей, но нужно было тщательнее выбирать слова. А как раз это у него никогда этого не получалось. Он шёл, уткнувшись взглядом в землю и в тысячный раз прокручивал в голове их разговор, думая о том, как мог бы сказать по-другому, если бы было время на размышления. Но времени всегда не было. Нельзя остановить мгновение и задуматься над следующим шагом. Жизнь не компьютерная игра. В ней нет пауз и возможности сохраниться. Ты либо поступаешь правильно, либо ошибаешься и назад уже ничего не вернуть. Он обидел дорогого для себя человека, защищая свой уютный маленький мирок, в котором долгое время не было никого, кроме него, и теперь думал, что сделать, чтобы исправить это. Но он не знал. Его всегда расстраивало, когда он чего-то не понимает. Он провёл много дней и ночей, вгрызаясь в учебники и труды, но жить так и не научился.
Вечер был довольно прохладным, но Саймон не замечал холода. Мартиша, более отстранённая, чем обычно, шла рядом и молчала. Это молчание его убивало, но он сам почему-то боялся его нарушить. Поэтому просто на автомате шёл дальше, засунув руки в карманы и привычно скрывая лицо под чёрным капюшоном. Ноги были как деревянные, а воздухе витало едва уловимое напряжение. Они уже подошли вплотную ко входу в бар, когда он понял, что совершил очередную ошибку. Внезапно захотелось, чтобы этот потрескавшийся асфальт вдруг провалился под его ногами. Он не успел ничего сказать, как Мартиша уверенно спустилась по щербатой лестнице и толкнула дверь. Отступать было некуда.
Вышибала проводил его долгим взглядом, в котором Саймон явственно прочитал его мнение о себе: «Ты совсем придурок или притворяешься?» Некромант неуверенно усмехнулся в ответ, прекрасно понимая, что выглядит сейчас довольно жалко. Как он мог забыть о Джессике? Что теперь Мартиша о нём подумает? «Надеюсь обойдётся без драки», - подумал Саймон, чувствуя, как внезапно вспотели ладони. Он уселся за барную стойку рядом с Мартишей и напряженно схватил её за руку.
- Тиша, может пересядем…
Договорить ему не дали. Джессика уже направлялась к ним и выражение её лица не сулило ничего хорошего. Сегодня на ней была белая блузка с весьма откровенным декольте, не скрывавшим довольно пышную грудь. Она смерила Мартишу холодным оценивающим взглядом, а затем посмотрела на него и обиженно поджала губы. Тем не менее, когда она уже подошла к ним, на её лице сияла вежливая улыбка.
- Что будете заказывать? Как всегда, виски, Саймон?
Джессика смотрела только на него, демонстративно игнорируя присутствие Тиш. При этом она специально оперлась грудью на стойку так, чтобы показать её во всей красе, другой рукой недвусмысленно поглаживая бутылку виски, который каким-то чудом очутился на стойке. Саймон напряженно сглотнул комок в горле и крепче сжал руку Тиши.
- Да, виски, каких-нибудь шотов повкуснее и мороженое.
Он смотрел на Джессику, сжав губы и чувствуя, что начинает злиться на неё. «Что она чёрт возьми устроила? То, что мы пару раз трахались, не даёт ей права так себя вести. В конце концов, я никогда ей ничего не обещал и в верности не клялся». Джессика, видимо почувствовав, что перегнула палку, опустила глаза и пробурчав что-то неразборчивое, налила ему виски и пошла выполнять остальную часть заказа. Саймон проводил её взглядом и облегченно выдохнул. Хотя расслабляться ещё рано. Он медленно и неуверенно повернул голову к Мартише, боясь взглянуть ей в глаза. Казалось даже руки похолодели от стыда. В конце концов он отвернулся и потёр лоб ладонью, пытаясь снять напряжение. Взгляд упал на стакан с виски. Долго он не думал. Порывисто схватив стакан, он осушил его в несколько глотков и поморщившись, со стуком поставил на стол. Ударная доза алкоголя тут же попросилась назад, но он сдержал её, закрыв рот рукой. «Ну что за жизнь? Почему мне так не везёт?»

«Она никак не отреагировала. Не заметила? Или может ей просто всё равно?» Джессика услужливо вновь наполнила его стакан уже в третий раз. Второй он не заметил, когда успел выпить. Остальные посетители почему-то решили покинуть бар. «Наверно в прошлый раз я слегка перестарался…» Саймон никогда не применял свои способности просто так, но тот тип посмел его коснуться, а некромант лишь слегка усилил свою ауру и злобно зыркнул на придурка. Теперь завсегдатаи бара думают, что он маньяк или как минимум убийца, потому что у него «такой взгляд». «Вот и хорошо. Не хочу быть ещё раз подрезанным в тёмном переулке».
Рюмка с шотом звякнула о его стакан, и он с удовольствием отпил холодного виски. Виски в этом баре был неплохим, несмотря на заурядный вид. «Надеюсь, Джессика не подмешала Тиш какой-нибудь гадости. Хотя вряд ли она станет такое делать». Джессика была хорошим человеком. Это Саймон знал точно. Такая же одинокая, как и он в своё время. Он видел тёмные круги у неё под глазами и то, что её дежурная улыбка часто отдаёт печалью. Жаль, но некромант так и не смог полюбить её. Они могли дружить, но он никогда не смог бы быть откровенным с ней до конца. Не имел права. Поэтому их разговоры неизбежно сходили на нет. У них не было ничего общего. Они были двумя одиночествами, утешавшими друг друга в особенно тяжелые вечера. По крайней мере Саймону так казалось. Теперь же видя её обиженный, полный боли взгляд, он понимал, что ошибся дважды, придя сюда с Мартишей. Фея же вела себя совершенно расслабленно и Саймон после второго стакана тоже начал чувствовать лёгкое веселье. Главное не встречаться взглядом с Джессикой. Протянув руку, он, слегка улыбаясь, погладил Мартишу по бедру.
- Я не пил, когда жил в Германии. Но о дурацких традициях конечно знаю. Немцы вообще много пьют, особенно пиво. И при этом постоянно желают друг другу здоровья. – Он наклонился к ней ближе. - А ещё если скрестить руки, когда поднимаешь бокалы или не посмотреть в глаза, то семь лет не будет секса. Но это точно бред. Я проверял.
Саймон засмеялся, допил третий стакан и печально посмотрел на пустое дно. Звать Джессику очень не хотелось. Зато на стойке стояла целая батарея шотов. Тут барменша постаралась. Специально для Тиш. Когда она их подавала, её взгляд так и говорил: «На, подавись своими шотами». Схватив первую попавшуюся рюмку, он выпил её, как и положено одним глотком. «Это я зря…» Саймону нельзя было мешать алкоголь. Он тогда слишком быстро пьянел.
Посмотрев на Мартишу, он пьяно улыбнулся.
- Детка, ты такая сладкая. Давай пить «по-русски», как тогда. Хотя, мы же уже выпили.
Наклонившись, он накрыл её губы страстным поцелуем, забираясь рукой в волосы на затылке. Рука на её бедре при этом забралась выше под подол юбки. С трудом оторвавшись от её губ, он посмотрел на неё жадным взглядом и опрокинул ещё один шот. В это время раздался звон бьющегося стекла, и он резко повернулся на звук, слегка зашатавшись. Джессика смотрела на него. Её губы дрожали, будто она сейчас заплачет. Когда они встретились взглядом, она будто очнулась и начала нервно собирать осколки с пола. Саймон сразу потупился и уже более невесело выпил ещё один шот, поморщившись от неприятного вкуса абсента.
- Извини, я не должен был приводить тебя сюда. Джесс… У нас не было ничего серьёзного, но видимо она никак не успокоится. Не сердись на неё, она на самом деле хорошая.
Он снова встретился с Джесс взглядом, но она поспешила опустить глаза. Молча подошла и наполнила его стакан.
- Не налегай на коктейли. Сам знаешь, что будет, – буркнула она, не поднимая взгляд, и резко развернувшись убежала в подсобку. Саймон только вздохнул и кисло улыбнувшись, выпил глоток виски и достал сигарету. Пепельница конечно же уже была здесь. Джессика действительно успела изучить все его привычки.

В баре на время воцарилось молчание. Саймон просто курил, глядя перед собой. Клубы дыма поднимались вверх, теряясь где-то в темноте, где с трудом угадывался потолок. Он понимал, что Мартиша права и в то же время, что он мог ей сейчас сказать? Констатировать очевидный факт? Между ними никогда ничего не было, так почему он сейчас должен за что-то извиняться? Стакан с виски неумолимо пустел и нужно было уже что-то решать. Он неуверенно посмотрел на Мартишу.
- Не думаю, что смогу. Я не умею… Ну, ты знаешь.
Он тяжело вздохнул и залпом допил свой стакан. Всё-таки Джессика не была ему совсем чужой. Да, он не знал, чем она живёт, какую музыку предпочитает и есть ли у неё семья. Всё это время он просто использовал её. Только сейчас до него дошло, как всё выглядит на самом деле. Неприглядная вырисовывалась картина. Но он всегда считал, что Джесс тоже использует его. Рассматривал это, как взаимовыгодное сотрудничество. Возможность скрасить своё одиночество в чьих-то тёплых и нежных руках, которые так крепко обхватывают его плоть перед тем, как… «Ааа, проклятье, кажется я уже нажрался». Он наклонился и облокотился на стойку, подпирая лоб рукой, пытаясь скрыть смущение и стояк в штанах. «Так, нужно успокоиться и делать вид, что я ещё не бухой».
- Хорошо, я сейчас.
Он хотел встать с высокого стула, но практически сполз с него, держась за барную стойку. Покачиваясь он протянул руку, в один глоток осушил стопку с шотом и немелодично отрыгнул. Склонившись к Мартише, он дыхнул на неё непередаваемой смесью алкогольных паров и табака.
- Я всё ещё считаю, что это плохая идея, но если что, она принадлежит тебе.
Он поднял вверх указательный палец, указывая куда-то в сторону её лица, которое уже расплывалось у него перед глазами. Развернувшись, он нетвёрдым шагом направился в сторону подсобки.
В подсобке было темно, но блузка Джессики выделялась светлым пятном. Она стояла к нему спиной и её плечи слегка подрагивали.
- Джесс…
Она тут же напряженно замерла.
- Саймон, не надо. Уходи. Со мной всё будет в порядке. Ты мне ничего не должен, я знаю. Прости мне моё поведение. Всё пройдёт, обещаю. А теперь просто уходи.
С каждым словом на неё всё больше накатывали слёзы. Саймон это чувствовал, хотя и не видел. Он подошёл и положил ей руки на плечи.
- Это ты прости. Я не подумал… Я не хотел, чтобы так вышло.
Со стороны Джессики вдруг раздался смешок.
- Ох, Саймон, ты иногда такой придурок.
Резко развернувшись, она обняла его, прижимаясь всем телом. Он хорошо чувствовал, как в него упирается её большая грудь и задержал дыхание. Что бы не случилось, он больше на это не поведётся. Медленно выдохнув, он обнял её в ответ. Они просто стояли, обнявшись, пока Джессика наконец не перестала всхлипывать и спокойно вздохнула.
- Спасибо, - сказала она, размыкая руки и заглядывая ему в лицо. В темноте он видел только, как сверкают её мокрые от слёз глаза.
- Не за что, - тупо ответил он и икнул.
Джессика опять засмеялась.
- Иди к своей девушке, а то она будет волноваться. Со мной уже всё нормально. И… Я рада за тебя.
Она чмокнула его в щёку и развернув за плечи, вытолкала из подсобки.
Саймон шатаясь вернулся на своё место и снова достал сигарету, пытаясь подкурить. Руки слегка дрожали, а сраная зажигалка как назло не хотела работать. Наконец, он затянулся дымом, втягивая за раз чуть ли не пол сигареты.
- Ну, у меня вроде получилось, - сказал он, когда наконец выдохнул и смог заговорить. Почему-то он боялся поднять взгляд на Мартишу. Ему было стыдно за всю эту ситуацию. «Кажется, я испортил нам весь вечер». На столе уже не осталось ни шотов, ни виски, поэтому он просто перегнулся через стойку и схватив бутылку какого-то прозрачного пойла, приложился к горлышку. Это оказалась водка. Сознание тут же куда-то поплыло, а стойка вдруг полетела на встречу с его лицом.