«Курение убивает», Кристина не помнила где услышала подобную фразу, но сейчас, сидя на лавочке, девушка бездумно доставала вторую по счету сигарету из почти пустой пачки. Отец вряд ли бы одобрил подобное поведение. Впрочем, он никогда и ничего не одобрял. Его единственной дочери разрешалось прилежно учиться, поддерживать порядок в их небольшом доме, молча слушать нравоучения и смиренно выполнять наставления. Постоянно оглядываясь в детство, девушка осознала, что даже если беспрекословно слушать родителя, ничего не измениться. Любить ее не будут, она не получит желаемого в ее возрасте внимания, а в их доме не будет задушевных бесед и дружеских шуток. Да и какие могут быть беседы, если Кристине уже шестнадцать. Она уже не ребенок, от которого можно откупиться игрушкой или новой книгой, ее не спихнешь няне, не уложишь спать после восьми. Вот только даже несмотря на то, что она уже не малышка, отцовская отчужденность все так же приносит боль. В ее однообразной жизни остались лишь школа, стая и чудовище, посилившиеся внутри и так озлобленного подростка.
Под гнетом собственных мыслей девушка тихо всхлипнула, стирая с щеки очередную слезу. Ей бы пора привыкнуть к привычным ссорам с Виго, но почему-то эти словесные перепалки не перестали быть все такими же болезненными и обидными, как и раньше. Может виной этому было спокойное и безразличное лицо родителя, который даже неподчинение собственной дочери воспринимал с присущей ему холодностью. Словно ему было плевать на то, что говорила девчонка. Конечно просто так, подобное поведение не спускалось с рук, вот только единственное чем мог пригрозить мужчина, был домашний арест без возможности выйти из дома. Естественно, чем можно наказать ту, кто не любит новомодную технику и не имеет в доме приставок, телефона и прочих радостей ее сверстников. Недопонимание в их семье присутствовало и раньше, но, когда Кристина стала старше и в ее спокойную жизнь ворвалась правда, стало в сотню раз труднее понять единственного родного человека. Впрочем, когда всю жизнь надеешься, что родная мать просто не выдержала тяжелого характера отца и сбежала подальше из этой клетки…а реальность насмешливо шепчет, что женщина подарившая жизнь, мертва, не удивительно, что неокрепший разум воспринял этот факт, как удар.
Стерев бегущие по щекам слезы, брюнетка нервно зашарила ладонями по карманам в поисках зажигалки или спичек. Хотелось забыться, а коли ей подобным алкоголь, что вода, то Кристина спасалась вредным курением. Ох, сколько же раз ей влетало за эту привычку, если бы девушке взбрело в голову рисовать черточку на стене в честь очередного выговора, то в собственной комнате образовался очень внушительный узор на свежей краске.  Впрочем, наказания отца не помогли и в небольшом, городском рюкзачке всегда скрывалась очередная пачка яда. Вот и сейчас, вспоминая очередное обещание «папаши», руки сами потянулись к тому, что по мнению их владелицы, успокаивало нервы и душу. Наконец-то дрожащие пальцы достали из кармана, заброшенные в их глубины, спички. Всего одно движение, привычно сложенная ладонь, чтобы защитить трепыхающийся огонек от летнего ветерка и привычный терпкий привкус дыма, что наполняет легкие. Вот только эта вредная привычка в этот раз не хотела помочь. Слезы бежать не перестали, как и не исчез звук шмыгающего носа и желание сломать что-то очень важное и дорогое для, «глухого» к мольбам собственного ребенка, мужчине. Кристина тихо взвыла от обиды, пряча лицо в ладонях в надежде, что этот жест поможет ей исчезнуть. Ведь зачем ей жить…мало того, что монстр из подростковых романов, так еще и никому ненужная.
Девушка нервно смахнула с лица слезинку и вновь затянулась, впрочем, через минуту вместе дымом наружу вырвалось тихий, но отчетливый всхлип. Впервые в жизни ей захотелось ничего не чувствовать, просто перестать ощущать это отчаянье и злость, но кто, как не она убедилась, что они живут не в сказке и чуда не будет. Никто не исполнит ее желания. Просто нужно успокоиться, докурить и идти к тому, кто вновь запретит ей гулять после школы.

Терпкий дым обволакивал, создавал мнимую защиту от тягостных мыслей. Кристина не знала действительно ли простое табачное изделие могло успокоить потревоженные раны, но каждая новая затяжка словно притупляла те чувства, которые ее так пугали. Впервые девушка почувствовала подобный взрыв эмоций в свое первое обращение. Боль, страх и звериная, словно чужая злоба, которую дополняла неконтролируемая ярость. Когда все закончилось, где-то в глубине проросли первые ростки ненависти. К себе, точнее к тому, кем она была, ведь в тайне девушка надеялась, что все это страшный сон и она наконец-то сможет проснуться. Вот только надежды хрупки, как карточный домик и все происходящее было более чем реальным. Она урод, чудовище, монстр и ее место среди таких, как она сама. В будущем лишь вечность с отцом, который совершенно не умеет слышать единственного ребенка.
Подняв лежащий рядом камень, девушка нервно швырнула его вдаль, вкладывая в этот бросок всю злость и отчаянье. Она не хотела быть монстром, который лишил жизни собственную мать, не хотела ощущать, как ломаются собственные кости, боялась, что причинит боль кому-то дорогому.  Каждую ночь засыпая, она молила всех известных богов, чтобы то чудовище внутри исчезло…даже если для этого ей нужно умереть. Только боги молчали, им явно не было дела до запутавшегося в себе подростка и его проблем.
Мысли перетекали с одного места к другому, окружающий мир слился в единый гул и запах дыма. Девушка сама того, не понимая все сильнее загоняла себя в угол. Ей было стыдно признаться, что ей ужасно страшно и одиноко. В очередной раз стирая бегущую по щеке слезу, чуткий слух уловил шаркающий звук, и Кристина неосознанно напряглась. Впрочем, услышав голос Джеймса девчушка тихо вздохнула, понимая, что соврать о том, что все хорошо не выйдет. Натянув на ладонь край рукава, она быстро вытерла заплаканные глаза пытаясь привести себя в более привычный для родственника вид. Девушка из всех сил пыталась перебороть то напряжение, которое присутствовало в ее теле, казалось, что девушка была готова напасть, но на самом деле порой инстинкты брали верх над разумом.
- Отец случился. Ваш брат несносный человек и паршивый отец, - сухо буркнула Крис, затягиваясь дымом. Бросать сигарету, когда от тебя за километр разит табаком, девушке это казалось глупо. – Вы к нам в гости?
Снова сухой тон, словно это не она рыдала пару минут назад и цепкий пронзительный взгляд, который внимательно следил за мужчиной. Кристина все же была дочерью своего отца, и девушка не могла позволить кому-то увидеть свою слабость…даже если рядом родной дядя. Он был единственным человеком, которого Сатон считала своей семьей, ведь Джеймс никогда не упрекал и не старался прочитать нотации. Может даже помог бы, осмелься племянница рассказать, как паршиво у нее на душе. Только вот к несчастью девушка была не готова броситься кому-то на шею и в слезах рассказать, как она устала, насколько страшно ей переживать каждое новое обращение и сколько ненависти живет в хрупком теле. Поэтому лишь устало смотрела на родственника почти пустым взглядом:
- Отец знает, - девушка кивнула на сигарету в собственной руке и невесело усмехнулась. – И я, как всегда получу порцию нотаций о том, какая я плохая и глупая.Я привыкла, не в первый раз.

- Да уж, Виго далеко не подарок, - согласился Джеймс, медленно и осторожно приближаясь к Кристине. - Но ты знаешь... Если бы у меня была дочь - сомневаюсь, что она назвала бы меня лучшим отцом в мире. Хотя это не значило бы, что я ее не любил. Виго тоже тебя любит, я уверен. Хотя делает это... странно.
Кристина тяжело вздохнула. Странно, но с уст дяди все звучало разумно, но девушка даже здесь была готова поспорить. Нет, не кричать о том, что отец ее не любит, а поспорить о том, что Джеймс и Виго разные. Порой казалось, что они даже не родственники. Джеймс умел слышать, чувствовать, возможно даже понимал, что чувствует загнанный в угол подросток.
Девушка невольно обняла собственные колени, словно строя баррикаду от окружающего мира. Темные глаза с невольной грустью посмотрели вдаль, словно где-то там есть ответы на все тревоги их владельца. Затянувшись Крис тихо проговорила:
- Вы уверены? В том, что мы говорим об одном и том же человеке? Отец и любовь? – Девушка устало всхлипнула. – Нет. Вы простите, но отец — это ложь, вечные запреты и тонна безразличия. Вот кем он стал для меня. Я все детство слушалась его, верила и хотела лишь одного, что бы хоть один день от был для меня отцом. Слушал о моих пустяковых проблемах, отвел в кафе, покатался на санках. А знаете, что я получала? Няню. Чужих женщин, которые любили меня больше чем человек, кровь которого течет в моих венах!
С губ сорвался тихий стон. Кристине не хотелось выливать на дядю свои проблемы, но хотелось выговориться, просто сказать хоть кому-то насколько болит, насколько страшно и одиноко. Пускай, пускай она будет выглядеть слабой, напуганной, но Кристина еще ребенок. Да, она курит зная, что никотин не причинит ей вреда, она кричит, потому что не может попросить помощи и ничего не меняется. Она все так же одна и от этого чертовски дерьмово на душе.
Услышав последующий вопрос и рассказ дяди, девушка разразилась громким смехом, от чего даже птицы на ближайших деревьях поспешили улететь по своим делам. Казалось, что девушка рядом не поверила в то, что ее сильного родственника воротило от сигарет. Да и сложно было представить, что Джеймс мог быть таким же волчонком, как и она сама. Кристина вытянула ноги и невольно ухмыльнулась, выпуская очередное облако дыма. Внутреннее напряжение хоть и исчезло, но что-то темное и вязкое уже пустило корни в глубине еще хрупкой души. Кристина это чувствовала и это ее пугало сильнее всего. Неужели она станет похожей на отца.
- Я не думал долго гостить у вас, - добавил оборотень, выпуская очередное облако дыма. - Скорее, хочу по-быстрому забрать Виго и уехать. До конца дня, или ночи, тут уж как пойдет. Сегодня ты его, скорее всего, уже не увидишь.
Не смотря на злость на отца где-то внутри обеспокоено поскребли кошки и, девушка неохотно приобняла себя за плечи. Да, Виго не был подарком, но он был единственным родным человеком и другого у Кристины не будет, было странно признавать, но она все же любила отца. К тому же в доме было одиноко, когда слух не улавливал дыхание отца или шелест бумаг, которые он часами мог перебирать себя в комнате.
- Присмотрите за ним, ладно? Мне отец еще понадобиться. – неохотно буркнула Сатон, выпуская очередное облако дыма. – Вы правы. Я понимаю, что требую многого, но…не поймите меня неправильно, но мне это надоело. Каждый день я вижу других одноклассников с мамами, отцом им весело, а я…мой мир школа и книги. Отцу веселее с вами, чем со мной. Знаете, когда он уделял мне много внимания? В мое первое обращение. Действительно. Кажется, словно в этом и заключалась его отцовская миссия. Он даже не понимает, что мне противно быть оборотнем. Не о такой жизни я мечтала, а теперь сиди всю жизнь возле стаи…где чувствуешь себя чужой. – Девушка подняла взгляд на Джеймса и невесело ухмыльнулась. – Я странная, да?

Рассказ Джеймса Кристина слушала внимательно, порой, даже казалось, что девушка забывала дышать, пытаясь улавливать мельчайшие детали беседы. Отец никогда не позволял себе рассказывать о войне, словно он никогда и не был на полях сражения. Впрочем, Виго никогда не говорил с дочерью о прошлом, не вспоминал свое первое обращение, детство или родителей. От того вслушиваясь в слова дяди, девушка еще больше почувствовала себя чужой в собственной семье. Оказывается, она совершенно не знала человека, с которым жила под одной крышей. До этого разговора Кристина даже не могла представить насколько огромная пропасть разделяла ее с отцом, который должен был стать для родной дочери примером идеального мужчины и крепкой опорой.
Взглянув на тлеющий окурок в своих пальцах, девушка безразлично сжала его в ладони, чувствуя обжигающее тепло на собственной коже. В последнее время это стало традицией, тушить сигареты об собственное тело. Боль отрезвляла, помогала не уйти в себя с концами оставив родственникам лишь пустую, покорную оболочку. Кристину даже не пугали шрамы, она все равно никогда не подпустит к себе слишком близко, кого-то чужого, а стая…всем будет плевать, будет ли девушка красавицей или покрытой шрамами. Она и так сильно выделяется в их городке, так что к косым взглядами Саттон не придётся долго привыкать.
Девушка тряхнула головой пытаясь избавиться от назойливого роя мыслей, которые словно пьявки высасывали с ее все эмоции, а порой и желание жить. Добыв с кармана очередную сигарету, Кристина устало вздохнула и немного подумав не стала спешить снова травиться дымом. Джеймс был прав, табачный дым сильно нервировал, порой даже дурманил настолько, что головные боли преследовали подростка сутками. Девушка даже не помнила, когда в ее рюкзаке поселилась первая пачка сигарет, просто однажды после очередной ссоры она осознала, что сидит на этом самом месте, вдыхая полупрозрачный дым. Слова стоящего рядом мужчины находили свою цель, вот только в одном Саттон была не согласна:

- Жизнь? – собственный голос впервые был наполнен ядом и холодом. – Я убила собственную мать только родившись на свет, а вы мне говорите о возможностях и уверенности? Объясните, возможно я неправильно всех понимаю или плохо слушаю. Что хорошего в долгой жизни если ты постоянно должен себя контролировать? Слушать альфу и…быть запертой здесь! Валдмонд станет для меня тюрьмой. – девушка с вызовом взглянула на родственника и покачав головой, нервно закурила выдыхая облачко дыма. – Да, я не имею права так говорить. Я должна быть благодарна за свою жизнь, но…я себя ненавижу. Глядя в зеркало, я вижу чудовище, которое однажды не сдержится и убьет просто из-за резкой вспышки собственных эмоций.

Затягиваясь дымом девушка словно поникла, она так давно хотела выговориться, а теперь просто не желает, чтобы кто-то узнал о той боли с которой Крис просто срослась. К тому же девушка знала, что свою судьбу не изменить, она всю свою жизнь будет оборотнем, будет слепо следовать приказам, избегать всех, кому сможет причинить вред. Так к чему выговариваться? Чтобы стало легче? Девушка тихо хмыкнула и бездумно уставилась в небо.

- Я знаю. Семья – это святое. Я действительно ценю вас, дядю Найджела и даже отца, просто…сейчас мне нужно не это. Совсем не это. Мне нужно время, чтобы смириться. Мне пятнадцать, мои сверстники влюбляются, гуляют, веселятся, а мне даже алкоголь недоступен. Такое чувство будто пью сок. Я боюсь себя, того, что появилось здесь…-девушка коснулась к своей груди и невесело вздохнула. – Я не знаю, как проходило ваше первое обращение, но я точно знаю, что я не хочу больше этого чувствовать. Простите…Я не должна на вас это взваливать. Вы все же не отец и не обязаны слушать, как я ненавижу весь род оборотней.

Отредактировано Christine Sutton (2020-06-03 23:35:24)

-Только пока ты не привыкнешь к новой себе

Странная фраза. Привыкнуть к себе. Кристина даже не привыкла к таким неловким одобрениям к котором прибегнул Джеймс, а тут привыкнуть к себе. Порой казалось, что во всем виноваты гормоны и все переживания лишь итог юношеского максимализма. Может она и правда слишком зациклилась на том, что в зеркале отражается монстр. Ведь Джеймс прав, другие члены стаи даже не испытывают дискомфорт проживая на одном месте долгое время. Вдруг и Кристина сможет смириться с адской болью, повзрослеет, выйдет замуж и будет жить, как и остальные.

Девушка тихо хмыкнула и задумчиво покосилась на родственника, который решил присесть рядом и рассказать о том, что он сам пережил. Это располагало. Так она чувствовала себя частью семьи, которой как ей порой казалось у нее и вовсе нет.

Кристина никогда не позволяла себе влезать в беседы взрослых, да и подслушивать было как-то противно, хоть порой до ушей доносились обрывки фраз родственников, когда они собирались в их доме.  Вот только что можно узнать из клочков ничего незначащих слов? Виго сложно было назвать любителем бесед, от того сейчас…вслушиваясь в голос мужчины, девушка неловко улыбалась. Мир конечно не стал сверкать в ярких красках, а с души не исчезла ненависть, но здравый смысл брал верх. Она бы действительно не выжила в чужом незнакомом месте. Мечты мечтами, но здесь в родном городе все было предельно ясно. К тому же здесь ей всегда помогут.

Сатон устало вздохнула и поджав губы хмыкнула на неловкую шутку родственника. Она ее не совсем поняла, но общий смысл того, что хотели донести вполне уловила. Неуверенно пожав плечами, девушка повернулась к Джеймсу, улыбнувшись уголками губ:

- С вами легче, чем с отцом. Спасибо.
- Просто, сложно принять себя, когда узнаешь горькую правду. Да и страшно находиться рядом с одноклассниками, порой даже не знаешь, на что способна если разозлишься. Хорошо если в драку влезу, а вот…- девушка тихо вздохнула. – Мне всего шестнадцать, верно? Справлюсь. Подумаешь. Валдмонд не так уж и плох. Просто нужно время. Вы же тоже не сразу привыкли?

Кристина не врала, она действительно надеялась, что ей необходимо время. Нельзя вот так просто вдохновиться откровенным разговором и уничтожить все то презрение к себе, которое так трепетно взращиваешь. Сейчас она смотрела на все более спокойно, понимая, что изменить ничего нельзя. Рано или поздно она станет похожей на отца, может тогда станет настолько безразлично, что исчезнет желание вырваться с постоянной цепи запретов.