Успокоение так и не наступило.Тоска все глубже проникала в плоть. Разъедала, наполняла пеплом. Стинг уже не чувствовал физической боли. В последние дни и ее не стало. Он больше не думал о жизни, о людях, о будущем и прошлом. Видения оставили голема и не приносили черно-белый смысл в его существование.
Ничего. Только пустота, из которой выползла в мир огненная проклятая неистовой силой пламени саламандра. Наступала пора вернуться обратно, в бездну, поселившуюся в глазах.
Вечером Стинг должен был выйти на смену в морг. Но он остался в красном доме. Телефон молчал. Выключенный, с черным экраном. Никто не позвонит, некому звонить. Предупредить Саймона? Около часа назад Стинг набрал ему сухое SMS.
И долго стоял после в ванной, рассматривая свое отражение в старинном зеркале. Сегодня днем трещины добрались до лица. С груди тонкими алыми прожилками вились по шее, вгрызлись в рот, съев часть губ с правой стороны. С щеки в мелких трещинах постоянно осыпались кусочки. Падая на пол, разлетались в пыль не кожей - высушенной глиной. Правый глаз лишился век и горел, не переставая. Только черная вертикаль зрачка ящера выдавала в нем жизнь.
Как долго разгоралось пламя, и как быстро оно убивало Стинга.
"Сколько мне еще осталось?" - Мысль не вызывала горечи и страха.
Он не успеет дать другу... Саймону то, что обещал в кабинете патологоанатома. И вряд ли у Стинга будет шанс доказать, что он все-таки хороший собутыльник... Он все еще мог улыбаться левой половинкой рта. От кривой ухмылки в потолок устремился черный дым с шипением углей, на которые плеснули воду.
Не сможет найти правду о том, каким проснулся в первый раз. И не встретится с создателем. Столько "нет" - упущенных возможностей и путей. Такая короткая жизнь. Зачем она была дана? На поиски ответов не осталось времени.
Стинг натянул повязку до середины лица, скрыв трещины. Надел черные очки, достаточно непрозрачные для того, чтобы не пропускать свечение из глазницы. На волосы - низко надвинутая кепка с козырьком.
Идеальное инкогнито. В таком виде лишь грабить банки и вскрывать банкоматы. Он сунул в рот сигарету, зная, что она сама загорится от жара изо рта.
Хайди не было дома. Никто не будет беситься от того, что Стинг курит в комнате. Она хотела побыть в одиночестве, сходить к озеру в стороне леса близ Флома. Что ж, не собираясь ее тревожить, голем уйдет в другую часть леса - к городу.
Это была незнакомая территория. Тем лучше. Может, наедине с собой удастся погасить пожар. Выиграть у судьбы еще несколько дней. Равнодушный к смерти, Стинг понял, что не хотел исчезать. Глиняный истукан уже слишком близко подошел к тайне жизни.
Темный лес встретил переливами песен ночных животных и птиц. Сменившейся с восходом луны мир существовал вне человеческого, по собственным законам и правилам. Но с вторжением чудовища звуки стихли, обитатели дикой природы почувствовали огонь.
Пламя - враг. Оно уничтожает, причиняет боль. Оно сыпется яркими искрами с рук Стинга. А черный дым просачивается сквозь повязку на лице и устремляется в небеса.
- И здесь мне не рады. - Стинг хрипло рассмеялся, но ничего весело в его равнодушном голосе не было.
Без направления он шел по лесу, не выбирая троп и дорог. Время тянулось в ночь. Звезды, луна, небеса - все где-то там, за верхушками молчаливых сосен.
Стинг остановился в ложбине, у корней гигантского кедра, чтобы зажечь еще одну сигарету. Вдыхая прохладный воздух, сел на пень, вросший в землю. Здесь можно прождать до утра.
Совершенно случайно голем нашел рюкзак, будто бы спрятанный за пнем. С сигаретой в зубах открыл молнию. Вынув узкие джинсы. Вещи принадлежали девушке. Под одеждой Стинг нашел документы с именем некой Алекс Кросс. Среди туристов не принято разбрасывать рюкзаки, особенно среди ночи. Однако и ничего из походного инвентаря внутри не было. Странная находка.
Голем прислушался, но ответом ему была лишь тишина настороженных светящихся глаз ночных зверьков. Даже ветер затаился где-то в траве, ожидая.
Поймав новую искру в ладонь, Стинг раздавил ее между пальцев. Поднялся, набросил лямку рюкзака на плечо. Если девушка потерялась в лесу, ее вещи помогу полиции в поисках. Или он найдет ее сам. Выкинув еще не затлевшую сигарету и вновь натянув повязку, Стинг пошел вперед, прислушиваясь к запахам и звукам.

В замершем от напряженного ожидания лесу жили тени. Двигались бесшумно меж деревьев, ступая по мягкой подстилке из листвы и пожелтевшей травы. А Стинг их слышал и ощущал, продолжая идти вперед в темноту.
Он был здесь не один. Заведомо обречен на встречу и не избегая ее. Наоборот, ведя отсчет времени до того момента, когда тени решат приблизиться, отринув опасность.
Свет разгонял любую тьму. А безумный свет пламени из бездны опрокидывал ночь в отражение луны. Неполный медальон начищенной меди взирал с небес на землю с холодным любопытством.
Кто прячется в тенях?
Скромные свидетели чужого присутствия: шорохи, плывущий по воздуху запах, мягкое касание настоящей плоти к замерзающей земле обрели волчье воплощение. Появились перед Стингом, рыча и показывая острые зубы.
Голем остановился. В то время, когда обитатели леса спрятались, предчувствуя огонь, волк храбро заявил о себе, о правах на время кровавой охоты и принадлежность когтистым лапам лунной дорожки на умирающей осенью траве.
В то время, когда глаза Стинга не могли ничего отразить, кидая любой силуэт в бездонную пропасть, очки слабо поблескивали в неясном мраке. Сквозь них он смотрел на волка.
И зарычал на него в ответ. Звук очень четкий, страшный, не похожий на рычание зверя. Замершие мыши, куницы и совы бросились прочь.
Потом Стинг рассмеялся. Легко и горько, как смеется тот, кому уже нечего терять. Едва не проскочила мысль "человек, которому", но все из мира по-настоящему живых осталось там, за пределами леса.
- Помешал твоей охоте? Прости. - Сказал Стинг.
Вряд ли зверь его понимал. Голем и сам не понимал себя. Но покрытые шерстью уши его слушали, пусть даже перед броском, будущим для волка последним. Пламя не щадит никого. Даже такое красивое существо: живое, полное сил и хищной опасной грации.
Стинг поймал себя на том, что восхищается волком. Со стороны, как сторонний наблюдатель... как может воспроизводить чувства камень.
- Я ищу хозяйку этих вещей. Не видел ее здесь?
"Или ты охотился на нее?" - От зверя пахло свежей кровью. Одна забранная жизнь в обмен на силы, скорость и новые дни. Не все ли равно, человеческая она или когда-то принадлежала животному?
Стинг протянул руку к оскаленной волчьей морде. Но внезапно пламя раскаленной волной потекло по ладони и пальцам. Он стряхнул жар пекла, не желая причинить зверю боли. Крохотные слезы огня упали на сухие кисточки овсяницы и продолжили жить, тихо тлея.

Выглядело все так, будто волк понимал Стинга и слушал каждое его слово. Не испугался ожившего пламени, не бросился в бегство. Слишком умными были эти глаза для лесного зверя. В них читались настороженность и недоверие. К чему бы волку доверять ящеру?
От адски жаркого дыхания Стинга постепенно тлела повязка на его лице. В чернеющей ткани поселились негаснущие искры, чтобы осыпать ее пеплом.
Разговор был монологом. Но голем не ждал большего. Как не ждал и ответа из длинной пасти с хищными зубами. Возможно, именно в этот момент важность имел всего лишь звук голоса, как доказательство того, что жизнь еще не сгорела в огне.
Но единственная душа, встреченная на бесконечной дороге ночного леса, решила его покинуть. Волк бросился вперед. Не сделав попытки уступить, Стинг проводил пронесшегося мимо зверя безразличным взглядом.
Быть может, голем желал бы изменить выражение последней оставшейся бездны за темными очками. Но на пороге гибели глиняное тело не уступало проявлению эмоций. Лучше искрошится в пыль, чем поддастся.
Стинг вспомнил слова Саймона в их последнюю встречу наедине.
"Я думал, что тебе все равно."
Нет, это совсем не так. Но доказывать обратное не имело смысла. Стинг устал. Огромная тень следовала за его гигантской фигурой. Ровные шаги возобновили свой неспешный уверенный ход. Потеряв волка, голем не стал его ждать, идя дальше и оставляя после себя россыпь звезд на сухой траве.
Не белых и далеких, но охристо-красных и близких. Пламя срывалось с открытых участков тела Стинга и оставалось в лесу. Он не видел этого, опустошенный и уже практически погребенный в разверзнувшейся пустоте, полной алых жгучих языков огня.
Звук шагов, другой и торопливый по примятому мху заставил голема остановиться. Он не ушел далеко, но повязка на изуродованном разрушениями рту успела сгореть. С жуткой ухмылкой сияющего пламенем рта, но не улыбаясь, Стинг обернулся.
К нему подбежала обнаженная девушка, которую полчаса назад он видел на документах в брошенном рюкзаке. Гибкое гладкое тело могло бы привлечь внимание практически любого мужчины, но Стинг оставался спокоен. Он вновь почувствовал запах крови и чуть мускусный аромат волчьей шерсти, несложно было догадаться, кто являлся их источником и так внимательно слушал речи обреченного на лесной тропе.
Значит, Алекс Кросс, так было выбито на карточке, не потерялась и не была заживо съедена волками. Она сама волчица.
Сняв с плеча рюкзак, Стинг протянул его хозяйке. Но занявшаяся огнем под его ладонью лямка тут же порвалась и лопнула. Рюкзак упал на землю. Падение спасло вещи от печальной участи, от удара огонь погас, оставив неприятный запах жженой синтетики.
Только что в лесу не было огня. Только темнота и мир, скрытые от солнечного света. Но кто-то принес его сюда.
- Если он не погаснет через несколько минут, звони. - Безэмоционально бросил Стинг. От него не исходило ни тревоги, ни волнений.
Перешагнув рюкзак, он пошел по тропе к самому эпицентру пожара. И постепенно начинал видеть оранжевые краски на некогда спокойном синем.
"Это я." - Саламандра из пустоты принесла с собой смерть. Не ту, которая является круговоротом существования природы, а беспощадную и жадную, поглощающую все на своем пути.
Стинг должен был остановить огонь, им порожденный, пока лес не превратился в филиал ада. Не стоило сюда приходить. Было бы лучше погрузиться в море. Камни быстро идут ко дну.

Как быстро разгорелись ничтожные искры-светлячки. На сухой и ломкой осенней траве они вспыхнули внезапным адом, перебираясь на сухостой кустов. Дальше только шероховатые плотные стволы елей-великанов, упирающихся в небо. Быть может, огонь дотянется по ним до небес, сделав черный бархат ночи алым.
Стинг не хотел, что это произошло. Приходя в лес в попытке сбежать от одиночества и унять свою тоску, он не думал о боли, которую мог причинить миру вне городских стен, норвежской земле, много веков спящей в покое.
Но как и у простого огня в камине нет цели обжечь руку и все же это случится, если прикоснуться к пламени. Так и горящей внутри голема геенны ее не было. Только сиять, гореть, жить. Ценой ли чужих душ и тел, не важно.
Пламя вырвалось из-под глины и не желало возвращаться в оковы.
Проедая язвы на травяной коже леса, оно ползло в разные стороны от тропы. Оставляло после только пепел сгоревших растений и тех, кто не успел скрыться в пока еще безопасной лесной чаще.
- Надо остановить. - Хрипло произнес Стинг, шагая в уже ненасытно ревущее пекло.
Его некому было услышать, ведь девушка-волчица, упоительно пахнущая кровью, осталась позади. Возможно, именно в этот момент она набирает службу спасения, не надеясь на то, что химера справиться с огнем.
... или она совсем рядом, почти наступает оголенными ступнями на раскаленный уголь, и скоро малейшие волоски на ее бронзовом теле начнут тлеть от близкого жара.
Стинг остановился и механически, как робот, обернулся к волчице. Линза пластиковых очков с правой стороны, расплавленная, поплыла вниз черными слезами. На ликана смотрел огненный ящер, а в глазнице за вытянутым зрачком вспыхивало то желтым, то оранжевым, то красным.
- Беги. - Бросил он девушке разорванным ртом, в котором тоже танцевали языки пламени. Сгоревшая повязка больше не скрывало уродство. Настоящую суть Стинга.
Неразумная волчица. Куда ты лезешь? Он не понимал, почему она все еще стоит рядом, когда уже должна бежать прочь, опережая лапами время?
Ветка крупного кустарника, объятая огнем, с громким треском обвалилась. Не задумываясь, Стинг закрыл девушку плечом. Его куртка тут же занялась, завоняло горящей кожей.
"Оно меня не слушается."
А огонь тем временем пытался укусить его ладонь, проникая за манжету рукава.
Рожденный из пламени, Стинг не чувствовал боли от яростных попыток. Но ему передалось другое - ощущение эмоций пожара. Словно его искусственная душа раздвоилась. И часть ее смотрит пылающими безднами из горящего леса на другую, пытающуюся быть человеком.
В начале тропы, откуда отступали тени, Стинг даже увидел ее... Оранжево-красную рептилию с гребнем всполохов искр. Если это и мираж, то слишком реальный.
"Не даст мне покоя. Хочет забрать все, поглотить меня."
Нет времени что-то объяснять. Голем перехватил волчицу за талию и побежал в другую сторону от горящей тропы. Девушку он держал на уровне пояса, но двигался так, будто совсем не чувствовал ее веса.
Где-то там протекала небольшая река, питавшая жизнью все укромные лесные озера. Через воду огонь не сможет перейти, как бы этого не желал в исступленной страсти к жизни.

Огонь следовал за ними по пятам. Будто у пламени были душа и сознание. Не слушаясь ветра, который способен задать направление пожару, огненно-красная стена ползла по тропе вслед бежавшему Стингу с черной охотницей в руках. Иррационально, жадно, огонь глотал попадающиеся навстречу деревья, а к небу взлетали столбы удушливого дыма, словно пепел из печей крематория.
Иногда где-то в глубине пожара пламя принимало странную форму прежде чем вновь распасться буйством красок адского котла и нестерпимым жаром. Мелькала то заостренная голова с пастью из раскаленных углей, то распластанные по земле лапы со страшными когтями, прожигающими землю насквозь, под ударами мощного хвоста с щитками из выбитых с фьордов камней, падали вековые сосны. Секунда, и от огненного ящера, метаморфозы смешения цветов, не оставалось ничего. Пламя вновь глухо ревело и ползло вперед.
Стинг был быстрее. Он не обращал внимание ни на бившие по рукам и лицу ветви, ни на попытки волчицы освободиться.
Под тяжелыми ботинками захлюпала вода из пропитанной влагой земли. Воздух стал чище и холоднее. Река спокойно несла свои воды по лесу, безмятежная и спокойная. Как будто и не было позади разъяренного огня.
Над водой летало множество насекомых, еще не ушедших в смертельную зимнюю спячку. Цвели последние водяные лилии этого года.
Голем отпустил волчицу и сбросил куртку, убивая крошечные огоньки, проедавшие дыры в ткани и коже. Разжимая пальцы, Стинг потерял безымянный и мизинец с правой руки. Крови не было. Боли тоже. Пока девушка вызывала пожарную часть с чудом сохранившегося телефона, Стинг смотрел, как его пальцы на земле превращаются в глиняную пыль, смешиваясь с землей и травой.
"Пыль - это все, что останется от меня." - мысль принесла вполне живую горечь и сожаление о том, что все кончается так быстро, по сути еще и не начавшись.
Скоро приедет пожарный расчет. Хотелось бы верить, что они справятся с огнем. Но это не ответственность людей и нелюдей, вынужденных рисковать жизнью. Это он принес в лес оранжевую смерть. И попробует остановить ее еще раз... или сгорит в пекле.
Голем обернулся к девушке на ее голос. Она уже закончила говорить по телефону и застыла в отдалении, напряженная и как будто настороженная его присутствием. Неполная луна бросала свет на мирно плещущуюся реку и обрисовывало гибкое, подтянутое тело волчицы невесомой вуалью.
Он снял очки, от жара разорванного рта и глазницы мнущиеся в руках, как пластилин. За второй линзой скрывался обычный человеческий глаз, смотревший на девушку с усталостью.
- Стинг. - Коротко представился голем.
В обычной жизни люди не представляются друг другу по национальности. И здесь, у берега реки с шуршащей на ветру сухой осокой, Стинг назвал лишь свое имя.
- Напугал тебя? - Спросив без эмоций, он улыбнулся еще способной на это стороной рта и опустился на корточки.
Пока было тихо. Видимо, почуяв воду, пламя сбавило ход. Или оно не торопилось, растягивая удовольствие от все равно приближающего конца. В случае необходимости волчица переплывет реку. И вода станет ее спасением. А камень... камень пойдет ко дну.

Напугал. Если нет, то сильно обеспокоил. Настолько, что волчица забыла, что стоит обнаженной перед незнакомым мужчиной. Стинг не тронул бы ее, но девушка была напряжена, словно струна.
Ее вопросу ответил долгий ничего не выражающий взгляд. Усталая улыбка голема медленно исчезала среди ползущих по его лицу трещин над огненной бурей.
- Я пришел в лес за одиночеством и мыслями. - Сказал он.
Стинг никогда не охотился ни на животных, ни на людей. Быть может, создавая его, мастер не вложил в глину призвание следовать за живыми сердцами и кровью. Оттого голем не имел желания убивать, хотя запах страха иной раз пробуждал в нем что-то темное и пламенно-ледяное. Тревожил струны искусственной души.
- А принес сюда огонь. Мне очень жаль. - На раскаяние не тянуло.
Эмоции давались плохо, чтобы их передать в полной мере. Но Стинг действительно сожалел о том, что по его вине сгорают деревья, и животные в страхе несутся прочь. Огонь оставляет после себя черные ожоги, которые затягиваются очень долго. У земли уйдет не один год, чтобы затянуть причиненную магией рану. 
Пожарные были уже на подъезде. Сирена звучала, как надежда. Но от нее девушку отделяла стена пламени. И надежда эта призрачна. Порожденное безумием пламя не так-то просто сковать струями воды.
Со стороны леса выскочила длинноногая лань. Ища спасения, она забежала в реку по грудь и испуганно уставилась огромными глазами на волчицу и сидящего на корточках Стинга. Лань дрожала в нерешительности, узнав в девушке хищника и чуя близкий запах пожара от сожалеющего истукана. Иди в реку дальше означало отдать жизнь течению воды. Остаться на месте - довериться врагу.
Была ли в глубине темных испуганных глаз лани красота? Стинг обернулся к ней, не делая более никаких движений.
Только сейчас он понял, о чем именно спрашивает волчица. И ответил механическим звуком шестеренок.
- Химера. 
Голем вздохнул, выпустив изо рта невесомую струю черного дыма.
- Забавно. Ты не первый оборотень, который меня об этом спрашивает. Девушка без имени.
Она так и не назвала себя, будто имя - это что-то запретное, а не набор гласных и согласных, условно обозначающих личность.

Отредактировано Sting Davydof (2020-07-15 22:52:25)

От волчицы не последовало обвинений в том, что Стинг чуть не уничтожил лес. Хорошо. И она назвала свое имя. Теперь они как будто стали ближе за несуществующий момент. Его не было, время в треске пожара, но напряжение постепенно спадало. Лишь лань замерла на преодоленной глубине, все еще не зная, что делать и ожидая.
- Сюда впервые. - Стинг отпустил грацию испуганного зверя взглядом и посмотрел на Алекс.
Человек и инфернальная тварь. Все вместе, сшитые воедино половины. И ничего из этого. Реальна только глиняная пыль, в которую голем обратится, когда трещины займут все его тело.
- Я не выбирал, куда придти. Хотел, чтобы дальше от дома. - Он поднялся.
Черная громадная тень в сполохах медленно расползающегося пожара. Вроде бы далеких, но отражающихся оранжево-красным от глянцевых вод реки.
Пламя в обезображенной глазнице вспыхнуло ярче, как будто хотело выбраться из заточения. Но Стинг накрыл глаз чудовища, свой... большой ладонью и заставил вернуться обратно.
Сюда он не выпустит огонь. Слишком много сухой травы, которая могла бы послужить пищей новорожденному кошмару.
- А ты, Алекс? Бежишь сюда от проблем или следуешь зову луны и крови? - Спросил голем.
У оборотней силен древний инстинкт охотника. Даже безобидная на вид птица иногда убегает в лес, ища чужие жизни. Что говорить о хищниках. Но успокаивает ли это? Помогает ли избавиться от того, что оставляет в голове обычное существование?
Химера лишена такого стремления. И возможности искупать поступки и мысли жизнью и смертью.
Он поднял куртку. Огонь проел в рукаве дыру, но в целом одежда из крепкой грубой кожи осталась цела и даже не намокла от близости реки. Подойдя к Алекс, Стинг набросил куртку ей на плечи.
В нее могло поместиться несколько таких волчиц. Но закутана оказалась одна. Голем ничего не взял из дома, ключи и телефон лежали в кармане штанов. В карманах куртки же Алекс могла найти только пахучие сигареты.
- Как думаешь, мы встретились здесь случайно? - Задав вопрос, Стинг пошел дальше, в реку.
От его мерных шагов вода разволновалась. Холодная, остывшая после лета. Но и холода он не ощущал. Не доходя до лани, голем остановился и медленно протянул к ней руку.
Зверь сначала хотел отпрыгнуть в самоубийственном прыжке, но обернул морду и понюхал ладонь. Лань повела ушами и взмахнула короткой бяшкой хвоста. Она не увидела перед собой живого, запах тины и приближающегося огня притупили обоняние, оттого страх ее сосредоточился на хищнице за человеческим обликом.
Стинг убрал руку и остался стоять, смотря в свое отражение на то, как трещины тянутся дальше, заходя на другую сторону лица.

У людей для уединения в своей голове и побега от тревог есть блага цивилизации. Торговые центры, скорость асфальтового серпантина трассы, компьютерный мир и мир за окном, зеленый или бетонный, но одинаково доступный. Оборотни могли обратиться к истинной природе, доверившись внутреннему зверю. Теплая кровь сквозь пробитую острыми зубами шкуру, погоня, преследование, адреналин... И звук капающей воды в пещерах суровых скал, и мягкий шорох проминающегося под лапами ковра сизо-изумрудного мха.
А что осталось химерам? Могут ли они, искусственно созданные существа, возрожденные из глины по чужому желанию, претендовать на дикую природу, населенную по-настоящему живыми созданиями. Есть ли у них право ходить бок о бок с людьми и делить с ними то, что предлагает человеческое бытие?
Что-то посередине. Где-то между. Даже создатели химер, маги, не все принимают их право. А есть ли оно?
Если ты приносишь с собой только смерть. Но не помазан ею. Она не заговорит с тобой, как с некромантом. Ты - инструмент. Немецкий двуручный меч, объятый пламенем, и оставленный среди чужих миров.
- Ясно. - После долгого молчания ответил Стинг.
Он слышал тихие шаги Алекс по мелководью реки. Вопреки своим страхам, она решилась подойти.
Длинноногая лань, испугавшись волчицу, резко отпрыгнула к глубине. Споря с течением, поплыла к спасительному берегу. Лишь изящная безрогая голова виднелась над темной водой.
- Огонь - это я. Я стою в ледяной воде рядом с тобой. И пылаю за горизонтом. Я вижу людей в защитных костюмах, которые пытаются сбить пламя. Нам отсюда не видно. Но они протянули шланги к нашей реке, изгибающей русло за разросшейся ивой. Но их усилия бесполезны. - Голем обернулся к волчице.
Огромная тень с горящей в расщелинах и трещинах на теле лавой, смотрящая на девушку в безразмерной куртке.  Он действительно видел наяву борьбу пожарных с лесным пожаром. И одновременно был здесь, не чувствуя холода проточной воды.
- Не бойся, Алекс. Я умираю. Тот, кто создал меня, пытался удержать огонь в керамической вазе. Но глина не может перед ним устоять. - Прямо на глазах девушки оставшаяся половина улыбки чудовища сползла в воду и окрасила ее в терракотовый глиняной пылью. Из-под искусственной кожи показалась линия челюсти с крупными ровными зубами.
Мастер Стинга был слишком амбициозен, чтобы следовать правилам создания химер. Или он вложил в свое творение что-то запретное? Магию ли? Или талисман... или сердце? Вряд ли теперь это важно. Нельзя превозмочь недостижимое.
- Ты не можешь мне помочь. Но все еще можешь рассказать, почему так боялась меня. И почему теперь предлагаешь помощь. Мы знаем лишь имена друг друга. - Все эмоции покинули голос Стинга с новыми разрушениями. Как если бы жизнь покидала разбитый сосуд вместе с дымом, выходящим у него изо рта.

Волчица подошла еще ближе, и теперь Стинг слышал ее дыхание, ощущал насколько оно теплое и видел отражение девушки в воде.
Течение быстро унесло глиняную пыль, река вновь очистилась и стала прозрачной. Как время уносит события, растворяя их в смене эпох.
- Нас на острове очень мало, ведь так. Иначе ты бы знала, что люди создают химер не только для битв с оборотнями. - Произнес Стинг.
Он обернулся к Алекс и посмотрел на нее. Левый глаз - все, что осталось от человеческого облика. Как роспись по глазури опадает с разбитой керамики, так и кожа голема осыпалась с тихим шелестом и треском. Взяв Алекс за руку, он заставил ее прикоснуться к жестким линиям костей и переплетению сухожилий. Без грубого насилия, но чтобы она почувствовала тепло огня за льдом его искусственной плоти. Почти человеческое, почти живое.
В Валдмонде Стинг не встретил ни одной химеры. Он узнавал в прохожих, в посетителях морга, в продавцах за прилавками магазинов, в правительственных работниках магов, но ни разу их не сопровождали чудовища из глины и пробужденной в ней души. Быть может, поэтому до Алекс дошли лишь рассказы о первоначальном предназначении големов.
Они должны были стать альтернативой оборотням. Послушной машиной, устойчивой к повреждениям и магии, обладающей мощью и силой. Оружием. Но, как и всякое оружие, будь то меч, нож или пистолет, големы оживали смертью лишь в человеческих руках.
Стинг пришел в этот мир из бездны не для охоты. Он не помнил своего прошлого, но знал на уровне сознания и подсознания, что был выкован не ради убийств волков.
- Я - сущность, запертая в глине. Часть меня сгорает рядом с тобой, другая исходит яростью. Но все закончится, когда тело полностью развалится. Я не хотел, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал. Ты, Алекс. - Голем замолчал. Из-за каменной ровности интонаций его было все сложнее понять.
На объяснение своей природы, неправильной даже для химер, у Стинга ушло бы много времени. А его больше не было. С каждой секундой новая трещина ползла по телу. В расщелинах сверкал огонь, кое-где оставляя черные прожженные следы уже на одежде.
- Все-таки наша встреча не случайна. Может быть, ты перестанешь бояться химер. Немного. - Он бы улыбнулся, если бы еще оставались губы. Но Алекс могла видеть перед собой лишь частокол из зубов рептилии, человеческих и всех анатомически неправильных. Кошмарный Гуимплен, который больше не смеется.
- Они нашли твой рюкзак. - Стинг опустил руку волчицы.
Где-то за стеной огня один из пожарных вытащил рюкзак Алекс, сшибая с него крошечные очаги пламени. Из-за стоящего гула и шума льющейся из шлангов воды было плохо слышно, но, кажется, пожарные решали, искать ли девушку в пожаре или нет. Они вынимали ее вещи, рассматривали права в толстых перчатках.
- Теперь они ищут тебя.

Неупокоенное сердце некроманта стучало в груди, сокращалось в такт. По импульсам и ровному счету. Не зная нервной дрожи волнения, не чувствуя танцев пламени, подбиравшегося все ближе и ближе к реке, не ощущая прикосновений истинно живой души.
Каждое сокращение черной сердечной мышцы отражалось в пульсе. Он остался на кончиках осторожных пальцев волчицы. Настоящий. С кровью. Искусственной, но так похожей на кровь самой Алекс, если бы не меловой запах асбеста и обманчивая пустота.
- Опасаться надо того, кто отдает приказ к атаке. - Ответил Стинг голосом заблудившегося в скалах ветра.
Отвернувшись от сражающихся с огнем пожарных, голем в упор посмотрел на девушку. В редких случаях пистолет может выстрелить сам, но он нуждается в руке, которая нажмет на курок. Руке, которая наведет на цель и выпустит смерть, заключенную в металлическую оболочку пули.
"Я говорю о наших создателях, Алекс." - даже мысли стали ровными и потеряли эмоции где-то в дыму.
Она все равно будет бояться химер, потому что оружие внушает ужас и саму вероятность опасности. Ожидание страшит по натянутым проводам нервов. И с этим Стинг ничего не мог сделать.
Но он все еще мог помочь волчице спастись из пожара. Она не видела, но перед его взглядом заполненного пламенем глаза представали видения падающих деревьев, не удержавшихся трупов на обугленных стволах, кричащих людей в защитных костюмах, огня, глотающего воду и пожирающего ее без остатка и малейшей потухшей искры. Чудовищные языки пламени ползли в разные стороны и некоторые из них тянулись к машинам пожарного расчета.
- Пойду с тобой. - Алекс не досталось того, что она хотела увидеть на страшном лице химеры. Больше нет эмоций, но остались какие-то чувства.
Например, горечь и тоска. Стинг думал, что они уже давно покинули его. Но стоило девушке задать последний, наверное, не слишком уместный в их ситуации вопрос, как тоска тут же напомнила о себе тяжестью с левой стороны груди.
Стинг вспомнил Саймона в темноте прозекторской. Клятву защищать его, такого сильного в магии смерти и такого слабого в человеческой сути. Так и не прозвучавший поцелуй, оставшийся выжженным следом на кафеле операционной. 
Вспомнил Стинг и веселую и вечно влюбленную птицу-синицу. Ее совершенно невкусный чай из травы и внезапное тепло дружеского участия.
Красоту... В голосе и глазах священника на холодном приморском пирсе...
Все это так далеко. Исчезни терракотовый истукан из их жизни, ничего не изменится. У Саймона было хорошее и живое настоящее с отцом и Мартишей, Хайди рано или поздно найдет себе нового большого друга с ее умением искать самое лучшее в людях и радоваться мелочам, а красота...
- Не беспокойся за меня. Я буду рядом. - Он пошел по направлению к берегу реки.
Круги потревоженной воды расходились из-под мерного движения ног, лишь ржавые пятна облетающей глины оставались на безупречном течении каплями крови.
Он проводит Алекс до пожарных. Но не выйдет с ней к ним. Остановит негаснущее пламя, дав ему то, чего оно желает. Соединившись с огненным ящером в единое целое, даст шанс лесу на жизнь. Даст Алекс найти спасение. 
Стинг остановился на камнях у реки и обернулся, чтобы убедиться, что девушка следует за ним. Голем протянул ей руку. Уже не хватая, а предлагая добровольно.
- Идем.

Отредактировано Sting Davydof (2020-08-09 04:59:31)

Ожидание не заняло много времени. Девушка-волчица доверилась ожившему, но не живому пламени, вложив свою руку в его открытую ладонь с глубокими трещинами приближающегося финала.
Никто не стремился к уничтожению. Мир стоял не только на сражениях, слушая мерный гул реки и засыпая. Природа хотела равновесия.
Боль от ожога когда-нибудь пройдет. Только бы погасить огонь, пока есть, что спасать и защищать. Успеть... Время для безразличного истукана не вдруг и не сейчас обрело ценность.
Но Алекс остановилась. И Стингу пришлось сделать тоже самое. Голем механически обернулся к девушке и заглянул ей в глаза тем, что осталось в его сияющих безумным оранжевым глазницах.
Она могла смотреть на обезображенное лицо Гуимплена без страха и отвращения. Но могли ли позволить себе такую роскошь измученные в борьбе с лесным пожаром люди? Увидеть выходящего из разверзшегося ада монстра. Умирающего и рассыпающегося на ходу, но оттого еще более жуткого. Глиняное чудовище с обнаженными зубами и костями мощного черепа, между которыми, словно живые, лезут языки пламени. Или ужасная, но нереальная галлюцинация от угарного газа? Каким будет выбор пожарных?
- Нет. Ты будешь одна. - Сказал Стинг. Он собирался отпустить Алекс в огне, приняв всю его ярость на себя.
Но рассуждения о миражах, вызванных газом, позволили вспомнить о том, что на тропе девушка не сможет дышать. Огонь не только жжется, но и душит дымом.
Кожанка Стинга уже грела плечи Алекс. Голем сорвал с каменного торса футболку и окунул ее в реку.
- Прижми к лицу. - Он протянул волчице насквозь промокшую ткань.
Без верхней одежды Стинг еще меньше напоминал человека. Через все его тело тянулись трещины, в некоторых то небольших, то крупных местах кожа из глины уже отвалилась. Грубые сколы в ночной тени казались острой чешуей. Голем весь горел изнутри, лишь на месте сердца за талисманом его пропитывала чернильная чернота.
Пока Алекс не успела вновь придумать повод для остановки, Стинг повел ее за собой прямо в ревущую огненную бездну. Тропа, в которой они бежали к реке, сейчас стала дорогой из углей. Голем не чувствовал исходящих от них жара. Но от каждого его шага израненная сожженная земля остывала.
"Я дома, вернулся." - Огненных дух снова в породившей его стихие, но все еще заключенный в почти живую оболочку.
Пламя кинулось к нему, звало за собой туда, откуда Стинг пришел по зову того, кого не помнил. Остаться. Раствориться. В дыму и огне.
Теперь уже остановился голем.
- Иди. Вперед. - Обратился он к девушке-волчице.
Саламандра поглощала весь нестерпимый жар, который пожар обрушивал на своих пленников. Но чуткое ухо могло расслышать голоса пожарных и шум воды из шлангов в попытке смирить разгулявшийся ад.
Больше из пасти химеры не донеслось ни слова. Он толкнул Алекс впереди пропал среди огненных танцующих лепестков. Прощаться Стинг не умел.
Но держал свое слово. Был рядом, за стеной страшного пожара, сдерживая пламя и не давая ему причинить девушке вред.

За стеной огня как будто начинался другой мир. Черно-красный, из тлеющих углей, бывших когда-то величественными деревьями заповедного леса. Жаркий. И пустой. Под ногами хрустела сожженная земля.
Мертвая до первых дождей, когда природа очнется от нанесенной ей раны.
Стинг слышал, как сквозь треск древесины и вой пламени Алекс зовет его. Не отозвался, но был с ней до того, как рядом блеснули забрала шлемов пожарных.
Странная волчица. То пугалась, то рвалась помочь.
"Ты уже помогла мне, Алекс."- Напомнила, что жизнь существует. Такая же непостоянная, переменчивая, внезапная...
Вопросы девушки-волчицы в зеленых ростках травы, пробивающейся сквозь золу и уголь. В каплях росы - слезах природы на почерневших камнях. В чистом небе, сияющем звездами.
Если бы мог, голем улыбнулся бы небесам, открывая сердце. Но истекающие минуты бытия лишили его этой возможности.
Пламя звало обратно. От свободы неистовый дух отделяла лишь оболочка из глины. Пора туда, где нет чувств и мыслей, что есть живое, а что лишено души. Время возвращаться домой.
Стинг так и не узнал, кто создал его, и с какой целью призвал из ада в этот мир. Не вспомнил прошлое.
Он поднял руку, смиряя ярость пожара. И в этот раз пламя послушалось его. Словно ожившее, прильнуло к ладони, свернулось оранжево-желтым зверьком.
Глина посыпалась вниз. Кончики пальцев, их основание, затем ладонь и кости предплечья превращались в терракотовую пыль.
"Без будущего." - Пробралась бы в мысль хоть толика сожаления. Но ее не было.
Голем коснулся культи. Ровный слом локтя окрасил пальцы горячей охрой. Вскоре последний барьер еще державшейся искусственной плоти исчезнет. За ним пропадет сознание, став единым целым с огненной стихией. И не останется ничего, что Стинг за время своего краткого существования смог понять и чему научиться. Все это будет зря.
Он развернулся и медленно пошел в противоположную от дороги сторону, к дому с красными стенами. Как будто это стало переломным моментом. Разочарованное пламя стало угасать. Струи воды из шлангов больше не испарялись вникуда, они тушили пожар, отвоевывая все новые и новые участки леса. Огонь отступал, как ему и положено, вдруг потеряв необъяснимый жар.
За последней борьбой пожарный расчет потерял волчицу из виду, следов химеры же и не заметил. Искры больше не следовали за Стингом. Он шел по совершенно черному ночному лесу дальше от реки, лишь внутреннее сияние из трещин на его теле освещало путь.