Здравствуй, чистилище. Если оно и было где-то между небом и землей, то выглядело именно так. Как пустой больничный коридор с мерцающей лампой дневного света у выхода к лестнице. Светло-серые стены, аккуратные ряды пластиковых стульев для мучеников, закрытые кабинеты докторов-архангелов, выписывающих рецепты и назначения витиеватым почерком на древних забытых языках.
Только, наверняк, в настоящем чистилище людей больше. А в больничном коридоре сидел только один. В замотанном с ног до головы бинтами мужчине в кожанке с трудом можно было узнать красавчика всея Валдмонда, Мудака с большой буквы, бандюка и несостоявшегося маньяка - Грега. От него остались одни глаза под низко надвинутой на замотанную черепушку вязаной шапкой.
Грегори крутил в затянутых в перчатки руках пустую сигаретную пачку. Курить хотелось страшно, но на каждом этаже больницы висела запрещающая табличка. Нельзя. Блядь. БЛЯДЬ! А как тянет, до трясучки. Последние дни он, кажется, и питался одними сигаретами. От любой еды выворачивало потроха.
Все-таки Грег что-то подцепил. Чуму, холеру, эболу... что там дальше по списку? Началось все на прибрежной косе, когда ни с того ни с сего вырубило под дождичек. Тогда он не обратил на обморок внимание. А зря.
Вот сейчас сидел и думал. А нихуя это был не португальский кораблик. Дрянь какая-то уже гуляла по венам. После того дня стало вырубать частенько. Грег терял силы, худел и слабел. Хотя после приступов чувствовал какую-то истому в теле, которую можно даже было назвать приятной. Ха, а в зеркале уже отражался призрак. Чахлик невмирущий, бля. Это при том, что Грегори всегда был еще тем здоровым кабанярой.
И даже тогда он не думал принимать приглашение Мартиши посетить больницу. Пройдет, заживет. Прошло? Зажило?
Ага, уже. Сидел теперь в бинтах, пахнущих мамиными мазями, на последнем издыхании и ждал, пока доктор Тиш вызовет в кабинет.
Лишь бы ее чем не заразить. Грегори перебрался из материнского дома в мастерскую по той же причине. Сынок за ним. Додумался тоже. Батя помирает, а мальчишка крутится рядом. Ну хоть заказы принимал, когда днями совсем хуево было. По ночам Грег еще чего-то соображал и находил в себе силы паять клеммы и соединять провода. Иногда накатывал подъем энергии и жрать хотелось. Но даже если и удавалось что-то в себя впихнуть, все оказывалось в унитазе.
Ночью он не напугает людей своим обожженным рылом, и тело соглашается двигаться в отличие от дневного времени. Ночью...
Вертлявая медсестричка сказала, что доктор Уотсон, о как, сама вызовет Грегори. Но тянулись минуты, часы, а все никак. Может, время и не шло так муторно и долго, как казалось Грегу, но внутри что-то начинало гореть от нетерпения.
Швырнув пачку сигарет под ряд стульев, он встал и подошел к двери кабинета. Постучал.
- Тиш, можно войти? Это Грег. Ты меня на апельсины приглашала, я пришел. - Голос, как у старика. Старика из могилы. Сухой, хрипящий и незнакомый. Разве что интонации, как всегда, наглые. Хоть это пощадила болезнь.
Не заперто. Посчитав, что приветствия достаточно, Грегори толкнул дверь. Надо было предупредить, чтобы Тиш влезла в защитный комбез. Но уже поздно.

Настоящий мужчина бухнулся на больничную кушетку, тяжело и грубо облокотился на ноги. Как бы Грег ни хотел улыбнуться Тише в ответ, не мог. Все улыбашки застряли в пересохшем горле. Надо было сказать ей, что рад новой встрече, спросить про то, как она себя чувствует после сотрясения мозга, полученного по его вине. Но он молчал, наблюдая за действиями мадам доктора.
Как же охуенно пахло в ее кабинете! От приемной врача ожидаешь запаха дезинфицирующих средств, лекарств, может быть, даже лакрицы. Но здесь... Грег медленно сглотнул образовавшийся на языке комок.
Амброзия так не медоточит, как пахнут стены. И нет, это не стены и ряды медицинских папок. Запах исходил от самой Тиш и увлекал за собой все внимание Грегори, на которое он был способен.
Горящим темным огнем взглядом он вперился в спину девушки. И вовсе не ее когда-то сводящие с ума округлости, угадывающиеся из-под халата, волновали Грега. Округлости все еще были хороши, не смотря на прошедшие двадцать лет, но он хотел жрать.
Съесть Мартишу целиком. Без остатка. И надежды.
"Что я творю?"- Грег увидел, будто во сне, как его рука с хищно сведенными пальцами тянется к беззаботно отвернувшейся девушке. Опустить ее было сложней, чем сделать вдох. Будто что-то внутри боролось с разумом и, кажется, брало верх.
- Бля... - Сипло и тихо прорычал он сквозь стиснутые зубы. И ударил себя другой рукой по взбесившейся лапе.
Так, уже лучше. Лапа опустилась и с силой вонзила пальцы в край кушетки.
- Солнце. - Не пистолет, и не шины. - ... обгорел.
Под звуки своего неприятного голоса Грегори начал разматывать бинты. Пришлось стянуть перчатку с послушной руки зубами и почувствовать вкус маминых мазей, горький и хвойный до тошноты. Из-под промасленных лент появилось лицо Грега с незаживающими ожогами, часть левой скулы прогорела до кости, белой полоской виднеющейся в ране.
Пару дней назад на парковку около мастерской влетел сельский грузовик. Его тент опрокинулся, и всю стоянку завалило рыбой. Включая драгоценную шлюху Грегори - его мотоцикл. Не смотря на преследующую днем слабость, Грег вылетел, чтобы начистить водиле хлебало.
Погода стояла великолепная, как брюлики на морщинистой шее английской королевы. Выкатилось солнце. Под этим самым солнцем Грег чуть не то, что избил водилу грузовика, а чуть было его не прикончил. Такая ярость накатила, не остановить. Вся кабина машины в хлам от ударов кулаков. Чудом разошлись без жертв. А Грег сгорел. Как от волна злости от башки отхлынула, так и понял, что стал недожаренным стейком на гриле. Где мясо пришкворчалось, где отвалилось куском, кожа, как кожура гнилого помидора. Матери позвонил. Она прислала со знакомым пару банок своих мазей на барсучьем жире. На сучьем, бля. Ни черта не помогало.
Сын куда-то пропал, но может и к лучшему. Не увидит папку таким красотуном. А Тиш увидит.
- Мадам доктор, я, кажется, чем-то заболел. Сначала вырубало на голом месте. Думал, ерунда. Но стало хуже. Что в Норвегии можно подхватить? - Грегори все-таки улыбнулся Мартише, только почему-то лопнула кожа на губах.
"Не подходи ближе." - Ничто не могло унять жажду к ее запаху и телу. Ситуация невозможная, как бы Тиш осмотрела Грега, не приближаясь к нему? Как бы он дотянулся до нее, едва сдерживая желание подняться на ноги, пока она стоит отвернувшись?

Насморк... Нет эпидемий... А что же ты, мадам доктор, за пару минут оделась так, будто перед тобой чумной? Грег в слова Тиши не очень-то поверил. Но не сердился, он и сам хотел бы видеть Мартишу в защитном костюме. Мало ли какую дрянь приволок с собой.
Весь интернет прошерстил, не нашел нихуя, кроме бодрого диагноза, что пора помирать. Вот парень Тиши обрадуется, давно к себе приглашал.
Но и мертвым Грег себя на удивление не чувствовал. Хотя отчего-то не мог нащупать пульс... До того, как кожа превратилась в плохо прожаренный бекон. После солнечных ванн как-то не тянуло совать пальцы в образовавшиеся язвы.
- Ты ж меня знаешь, конечно я был паинькой. - Хмыкнул Грегори, мысленно вспоминая, как в порыве ярости вырвал дверь у грузовичка, будто она была из фольги. И эта рожа водилы сквозь лобовуху. Испуганная, как в штанишки навалил. У него еще носом кровь пошла. Кровь...
Кхм... А так ничего противозаконного. Днем - тюлень, ночью - олень.
- В конце сентября я упал на прибрежной косе. Мы с сыном собирали ракушки. Знаешь, ребяткам нравятся такие вещи: морские звезды, коряги, бывает и дельфина вынесет. Ему шестнадцать, возраст то ли думать о девочках, то ли еще поизучать мир вокруг.
Грег сделал паузу, воскрешая в памяти тот злополучный день.
- Шли мы, дождь начался. А я взял и упал. Потерял сознание. Вроде поднялся, но через пару дней снова отключился. И так много раз. По телу какие-то красные пятна пошли. Всегда одно то у шеи, то на руках. Но заживали быстро и без следа. Кроме слабости ничего меня не беспокоило. Думал, обойдется. Но несколько дней назад конкретно поплохело.
Прибрежную косу, усыпанную галькой, Грегори до сих пор четко видел перед глазами. Но произошедшее те самые несколько дней назад кануло, как в водосток. Все мыльное и расплывчатое. Он помнил только устойчивый запах крови и боль. Остальное как будто что-то мешало вспомнить, как если бы между Грегом и воспоминаем выросла кирпичная стена.
- Еле ползаю днем, очухиваясь только к ночи. Есть ничего не могу, все идет горлом.
Грегори расстегнул куртку и задрал вверх связанный матерью свитер. У некогда мощного кабана, хорошо раскачавшего мускулы и любящего навернуть мяса, под кожей выделялись дуги ребер. Хорошо хоть на закрытый одеждой живот не попало солнце, а то при виде ожогов Мартишу бы ветром сдуло. Она и так явно боялась к нему приближаться.
- Недавно позагорал с час под солнышком. И вот результат, на ебле. - Грегори скрипуче рассмеялся. - Не валять мне телеса в солярии. Сомневаюсь что-то, что все будет хорошо. Честно скажи, мне пиздец?
Он закашлялся от сухости во рту. Слишком долго говорил.
- Тиш, у тебя есть, что выпить? Умираю от жажды. - Показалось, что она сейчас протянет стакан на медицинской палке с захватом. Лишь бы не подходить ни на шаг.
- Как у тебя тут пахнет... Ты сменила духи? - В глазах Грегори что-то блеснуло. Наверное, он просто ослеп от сияния свинцового фартука на девушке.

Так и есть. Грег ослеп и оглох от причуд Мартиши. Боевая подруга вдруг превратилась в неуемную тараторку под тяжелеющим взглядом безнадежно больного.
Что значит "не было детей"? Да, Лукаса воспитывала мать, с которой они не жили вместе. Около трех недель назад он приехал из Англии. И, черт возьми, Грегори старался быть хорошим отцом. Все шестнадцать лет гулял воскресным папашей, а теперь вдруг понял, что это шанс наладить контакт с собственным ребенком. Пусть не все получалось, Грег - не самый лучший воспитатель, всю жизнь то грабящий банки, то сидящий в тюрьме. Но еще не поздно все исправить... Не поздно. И не важно, что начни Мартиша расспрашивать дальше, Грег не смог бы ни назвать имя матери Лукаса, ни вспомнил бы даже то, как она выглядела.
- Чего? - Кажется, кушетка под Грегом только что хрустнула. Он так сильно в нее вцепился, что сжал металлическую раму.
Диагноз доктора Тиш звучал почти так же, как подуманное  в мрачную шутку "пора умирать". О лучевой болезни он как-то не задумывался, копая в сторону инфекций. Не таскал в карманах обогащенный уран, не ковырялся на карьерах и не точил шестеренки из плутония. Блядь! Грег даже не посещал могилу Марии Кюри, чтобы светиться пучками изотопов.
Ни черта это не лечится. Ни в прошлом, ни сейчас. Грегори просмотрел весь сезон "Чернобыля" от Нетфликс. Получается, что он уже ходящий труп. А Тиш... Грег сжал челюсти до боли, слыша, как стукнулись друг о друга зубы. Она пыталась его утешить и дать ложную надежду.
- Предполагал, что подцепил проказу. - Безразлично процедил Грегори, смотря не на девушку, а на какую-то абстрактную точку за ее плечом.
Вот и конец только что начавшейся жизни. Как бы подготовить Лукаса, сказать, что папка скоро ляжет в бетонный саркофаг. И самое горькое, что сказать маме? Она - сильная женщина, но у всякой силы есть предел. Что с ними будет, когда Грег ляжет отдохнуть? Навечно.
Тиш куда-то быстро удрала. Только через минуту Грегори обнаружил в руке полный стакан воды. Опустил взгляд в низ, чтобы не увидеть своего отражения, но почувствовать очередной приступ голодной тошноты. Он не сможет выпить воду, хотя в буквальном смысле умирает от жажды. Пока Тиш не вернулась, Грег выплеснул содержимое стакана в цветочный горшок.
Она пришла без бригады медиков в свинцовых жилетах. И даже без Саймона с каталкой для трупов.
- Что это? - Спросил Грег, не отрываясь от бордовой струи, льющейся из пластикового пакета в его стакан.
Чтобы это ни было, оно пахло. Воняло. Самым желанным запахом на земле. Ооо... блестящая нитка слюны потекла с разъеденной солнцем губы. И оно было близко. Грег смотрел только на странную красную жидкость, не обращая внимая, что зубам тесно во рту. И он уже не дышал.
Вдруг мужчина резко схватил Мартишу за руку.
- Что это, Тиш? - Он вывернул ее тонкое запястье так, чтобы прочесть этикетку на пакете, зажатом в изящных пальцах. - Кровь?
Он резко встал, не отпуская пленницу. Часть жидкости из стакана пролилась на пол.
- Ты собралась поить меня кровью?! - Грег был намного выше Тиш и даже исхудавший от болезни казался рядом с нею бугаем с внезапно залившимися чернилами глазами.
- Она вкусно пахнет. Но ты пахнешь лучше. - Он улыбнулся, показав желтые от постоянных сигарет клыки.

В чем-то слова Тиш помогли. Грегори, страшная образина, наполовину состоящая из жареного мяса, на другую из острых зубов, ее услышал. По широко лбу пошли морщины, Грег вскинул то, что осталось от густых бровей.
- Ты сбрендила? - Ошарашенно прохрипел он.
Вот это бред! Вампиры, феи, кровь в стакане. Так не смеются над умирающими. Тем более, ему хотелось бы называться ее другом... Хотя бы так, хоть раньше они были куда ближе. Так не издеваются над друзьями.
Терявший от голода голову и контроль Грег начал заводиться.
- Что ты несешь? Тиш, я пришел к тебе за помощью. Как ко врачу, которому я мог бы доверять. Насколько я помню, нет, ты поправь меня, поправь. Ты всегда была профи и знала, что делать, когда я влипал в очередное дерьмо. А сейчас ты вдруг решила рассказать мне сказки!
Грег зло дернул девушку за руку, прижимая ее к себе. Свинцовый фартук ударил по груди, но он совершенно этого не почувствовал. Вместо всех ощущений разом накатили ярость и непонимание.
Черными глазищами Грегори всмотрелся в лицо Мартиши, словно хотел получить ответ.
- Сначала ты говоришь, что это лучевая болезнь. Ладно! Я уже почти смирился, что оставлю мать одну и сделаю Лукаса сиротой, после того, как изведу им нервы в стерильной больничной палате. А теперь пытаешься объяснить мне, что я вампир. Да, Тиш, я граф Отодракула. Медсестричка твоя вооот с такими сисяндрами. - Грег взмахнул рукой, показывая буфера медсестры и разбрызгивая кровь в стакане. - Она ундина. Наш общий знакомый Стинг - тролль, твой парень - наверное, леприкон. А ты... о да, ты - фея в его постели. Рассыпаешь волшебную пыльцу, пока он катает тебя на своем единороге? А, Динь-Динь?
Он наклонился к мадам доктору так близко, что желтоватые клыки едва не касались ее точеного носика.
- Я уже большой и не верю в сказки.
Проще было накричать на Мартишу, как Грег делал это, срываясь на скандал, двадцать лет назад. Не выбирая выражений, чтобы смягчить удар. Чем поверить в выдумки, которым место в фантастических книжках и фильмах с Гэри Олдменом.
Он пришел в больницу не для того, чтобы слушать небылицы... И не для того, чтобы сходить с ума от близости Тиш и ее аромата, забивавшего обоняние стойким соло абсента, который хочется выпить залпом до дна. Но пока злость побеждала и оставляла в Греге хоть какую-то, но человечность.

Отредактировано Gregory Darwin (2020-06-25 21:08:27)

Грег разжал лапищу больше от удивления, чем от боли. Тиш вцепилась в него своими жемчужными зубками, как будто он хоть раз подымать на нее руку. Никогда. Бил мебель, херачил стены так, что в толстом гипсокартоне оставались дыры, которые они вместе потом заделывали цементом. Мог наорать на нее или вывернуть все так, одной пощечиной не обойдешься. Но тогда Тиш не боялась. Так. Сильно.
Запах ее страха просто уничтожал самообладание Грегори. Он поймал себя на мысли, что балдеет от выражения его лица и слышит, как сердце все сильнее гонит кровь по венам под тонкой нежной кожей.
- Заткнись! - Грубо ответил Грегори.
Черты его лица заострились. Взгляд не выражал ничего, кроме нарастающей страсти по алому вину.
- Он мой сын. Он... - Грег застонал от внезапной боли, пронзившей виски, и схватился за голову.
Имя... Год рождения... Встреча... Вопросы Мартиши били его не хуже прямых солнечных лучей в прекрасный летний день. Грег пытался вспомнить, чтобы ответить Тиш и остановить ее, заставить замолчать.
Очень простые вопросы на самом деле. Но за каждым пропасть.
Череда образов, нашептанных одним единственным голосом смешалась, причиняя страдания. Так плохо Грегу еще не было, хотя казалось бы, что дно пробито.
- Мой. Мастер. - Выдавил из себя мужчина.
Стакан в руке плясал, кровь лилась на пол кабинета, куртку Грега, заползала в рукава. Тиш продолжала нести херню про регенерацию, будто он - аксолотль, у которого отрастают отрезанные юным натуралистом лапки. Про врагов что-то болтала. Лучше бы треснула по харе и выставила его вон. Грег отказывался верить в сказки даже после того, что только что прохрипел.
Едва остановив танец стакана, он поднес его ко рту и осушил до дна. Тело тут же одеревенело, звеня напрягшимися мускулами.
Грег думал, что его снова вырвет от вкуса холодной крови, как в детстве тошнило от кровяной колбасы. Но ему было... хорошо?
- Чпок. - Он цыкнул языком и громко некультурно причмокнул.
Похоже, это лекарство организм не хотел отвергать. Грегори не видел, но раны на лице и руках начали затягиваться. Не то, чтобы он тут же стал красавчиком обратно, но мелкие ожоги уже не блестели сукровицей и выглядели такими болезненными, как язвы.
- Конечно, Тиш. Мы друзья. - Немного виноватая улыбка на какой-то момент скрыла клыки.
Грегори двинулся к Мартише, улыбаясь и словно с намерением извиниться. Он всегда был отходчив. Но именно сейчас...
- А у друзей принято делиться. Прости. - Последний метр Грег преодолел мощным прыжком.
Злость отхлынула, но выпитой крови оказалось слишком мало, чтобы удержать рассудок. Он сорвался, требуя в баре больницы только один напиток - полынный абсент. Швырнув Тиш на стену, Грегори грубо припал к ее шее, вонзив зубы.

Отредактировано Gregory Darwin (2020-06-25 22:59:23)

Со вкусом Мартиши ничего не сравнилось бы. Если кровь из стакана была эликсиром из таежных трав, желанным лекарством изголодавшейся душе, то кровь феи возносила грешника к небесам. Да, черт возьми, теперь Грег был готов поверить в фей, леприконов, троллей и даже в беспроцентный кредит.
Он пил Тишу жадно, пытаясь забрать ее всю, чтобы больше не отпустить.
"Мадам доктор." - Собственный голос Грегори из вечности два десятилетия назад горчил только что выпитым глотком водки. Нос заложило, потому что его перебили в драке. И отчего-то звезды. Под деревянным пологом, кружатся.
Это Мартиша. Ты ешь ее. И делаешь ей больно. Под хриплый выдых в сокровенное местечко между ключицей и шеей Грег открыл рот, чтобы вытащить клыки.
Давалось это тяжело. Что-то внутри, жадное и жестокое, тянуло обратно. Заставляло пить дальше, не слушая хор добрых и светлых воспоминаний. Грег сжал пальцы на руке, которой опирался о стену, не давая Тиш двигаться. И случайно стянул и краску, и несколько слоев шпаклевки и бетона.
В борьбе с сами самой неожиданно на выручку пришла сама девушка, ударив чем-то, что Грег не разглядел, прямо в бедро. Хорошо, не чуть повыше и левей. Но и этого было достаточно, чтобы он ее отпустил.
- Тиш, я... - Как это выглядело, блядь? Пытаться что-то сказать ртом, с которого капала кровь Мартиши.
Грег смотрел на нее, внезапно крылатую, и черная пелена спадала с глаз. Он совсем не опасался светового шара, не зная что это и на что способная такая шаровая молния. Он не мог поверить, что только что поедал свою Жанну, Жанну-пиратку живьем.
Потресенный, Грегори прошелся пятерней по подбородку, посмотрел вниз, на ладонь.
"Она и правда фея. А я...?"
- Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Будет лучше, если... - Теперь его "прости" звучало по-настоящему искренне. Но что толку, когда мерцающая под под светом дискотеки Мартиша, видела в старом друге монстра?
... если я уйду. Он выбежал из кабинета, хлопнув дверью и разбив ее до трещин. На кушетке осталась вязаная шапочка, рядом лежали бинты.
А мир обычного человека раскололся. Треснул пополам на быль и сказку. Кошмарную выдумку, которая закончится утром. Нужно только проснуться.

Отредактировано Gregory Darwin (2020-06-26 00:13:11)