Курьер в дорогом костюме смотрелся несколько гротескно на разбитом асфальте захолустного района города, это было сродни увидеть огромную спутниковую антенну на соломенной крыше маленькой африканской хибарки где-то в Саванне. Марисоль протянула руку, ожидая от хрустящего конверта какой-то пакости, крохотной ядовитой змеи, порошка сибирской язвы, или хотя бы угроз... Но курьер лишь вежливо поклонился, оставив благоухающий духами конверт в руках изумленной блондинки.
Запах дорого парфюма, похрустывающая бумага настоящего, весомого, а не привычного электронного письма вызывали легкий зуд где-то в затылке, предвкушение чего-то необычного, будоражащего, опасного или нет, но явно оригинального.
Девушка вернулась в дом, с размаху плюхнулась на единственную не зачехленную  мебель, выбивая клубы пыли и неторопливо вскрыла конверт. Из него выскользнула тисненная золотыми буквами картонка, на которой изящным, несколько вычурным почерком сообщали, что ее персону ждут вечером в ресторане. Мари закрыла глаза и с удовольствием втянула запах дорогих духов, и даже куснула уголок картонки... Ее реалистичность не оставляла сомнений. А судя по размаху и пафосу, ресторан должен был быть не менее эффектный и дорогой. Одно чертовски огорчало, она бы отдала пару лет своей жизни, лишь бы иметь возможность чувствовать вкус и оценить по достоинству все прелести предполагаемого ужина, но увы, ее бессмертие было как наследство от фараонов - ты сказочно богат, но национальное достояние не имеешь права трогать... Живи сколько хочешь, но про острое, пряное, да про все вкусное или даже мерзкое можешь забыть...
Повздыхав о своей потере, она бесцеремонно вывернула на кровать весь чемодан и , потратив больше часа на примерки, критически осматривая свой наряд в огромном пыльном зеркале, выбрала самое шикарное и консервативное платье от шанель, которое было. Образ дополнил легкий макияж, капелька духов от той же неизменной Коко и самая обаятельная улыбка, которая водилась в ее арсенале. Поиграв перед зеркалом встречу, она озорно подмигнула своему отражению и вышла в сгущающиеся сумерки. Платье
Машина приехала точно в назначенный час, хоть сверяй по ним будильники...
Мари непринужденно села в машину, словно ей каждый день приходилось отправляться неизвестно куда, неизвестно к кому на встречу, которая может перевернуть ее мир, выпотрошить и выбросить пустую оболочку, или же осыпать дарами невиданной щедрости из рога изобилия. Но не смотря на все эмоциональные качели и домыслы, на ее лице блуждала кокетливо вежливая улыбка.
Ресторан не разочаровал, хотя в фантазии было куда больше света, хрусталя или свечей. Мягкий приглушенный свет создавал скорее уютную атмосферу приватного дома, нежели подчеркивал роскошь дорогой обстановки. Она позволила себя увлечь вглубь ресторана, осторожно осматриваясь по сторонам, с одной стороны запоминая входы и хитросплетения коридоров, отмечая возможные планы бегства, с другой - теша свое любопытство, рассматривая детали интерьера. Приходилось сдерживаться, чтобы не вертеть головой по сторонам и не сойти за любопытного школьника в музее с динозаврами.
"Хотя, какое точное сравнение. Вот только ископаемое внезапно оживает и предлагает светскую беседу за ужином. Интересно, ему хватит такта не жевать при мне, а то есть шанс закапать слюной его дорогую мебель... "
Ископаемое, на удивление, оказалось привлекательным, хотя и несколько худощавым, мужчиной с проницательным до остроты взглядом. Натренированная улыбка, что Марисоль разучивала перед зеркалом, вышла куда более искренней, чем она планировала, отчего-то этот вампир вызывал симпатию авансом, и Марисоль едва не закатила глаза, когда поняла, что снова непроизвольно кокетничает.

Отредактировано Marisol Snowwood (2021-08-12 17:50:22)

Изучающий оценивающий взгляд не ускользнул от Марисоль, хотя надо отдать дожное, древний вампир сумел сделать это настолько незаметно, насколько это вообще возможно для мужчины. Девушка на миг удивилась, продолжая улыбаться, уж не одобрение ли скользило в его глазах.
"Кажется, платье пришлось ему по вкусу, или это всего лишь совпадение ожидания и увиденного. Любопытно, Пьер ведь приехал сюда раньше - он расказывал что-то обо мне?".
Мысли хороводом кружились вокруг ее загадочного осбеседника. Каждое его движение сквозило изяществом и грацией, но не томностью танцора, а чем-то более глубинным и сдержанным.
"Порода есть порода, как же мне не хватало этого в современном мире. Утонченности без напыления излишества. Кажется, Пьер заразил меня потребностью в прекрасном, не смотря на все мои вольности. Боги, хоть бы не упасть лицом в грязь и не опозорить память о Пьере".
— Приветствую, — приподнявшись навстречу своей гостье, он взял ее руку и осторожно, в рамках этикета, коснулся губами, — мое имя Джура и я глава клана Каллидус.
Она немного растерялась от такого представления, но быстро взяла себя в руки. Пьер неделями оттачивал ее мастерство общения в подобной обстановке, только сейчас она поняла, как тщательно он готовил ее к этой неизбежной встрече, хотя и в своей своеобразной манере, забывая просветить про тонкости жизни обитателей здешних мест. Хотя, возможно ему просто не хватило времени и все пошло не по плану. Девушка едва сжала пальцы в ответ на церимониальный поцелуй. Ее всегда возмущало, что девушка по этикету должна обладать неподвижностью и скромностью вялой рыбы, полностью отдаваясь на ведение кавалера. Не слишком опасаясь, что ее ответное пожатие воспримут как активный флирт, она назвалась с той естественностью, которая была у нее от рождения.
— Я Марисоль Сноувуд, здравствуйте.
Вот только вежливое прикосновение к тыльной стороне ладони неожиданно больно кольнуло где-то в душе, память о Пьере и его манерах слишком ярко вспыхнули в этой обстановке. Девушка в который раз отметила про себя, что Пьеру бы здесь понравилось, каждая деталь была словно завиток в едином монолите, одним целым произведение, выточенным в дереве рукой талантливого скульптора, или подобранная на протяжении множества лет, а то и веков... Для француженки все еще сложно было представить себя на протяжении такого потока времени, частью бесконечной истории. А вот ее новый знакомый был воплощением оживших легенд и ни современный изящный костюм, скроенный идеально по его размеру, ни стрижка с кажущейся небрежной укладкой не обманывали ее восприятие. Наверное, лишь совсем птенчик мог принять этого вампира за современного, Мари же словно чувствовала тяжесть лет на его плечах. Но вот забавный момент, в отличии от стариков вампиров, которых она встречала в Стамбуле, на нем не было той пыли веков, которая напоминает усталость от бесконечной череды событий, режимов, революций. Создавалось впечатление, что Джура получал удовольствие от жизни и это не приедалось ему, либо же он был настолько искусным актером, что мог ввести в заблуждение даже психолога.
"Хотя, много чести для тебя, не находишь? Вводить в заблуждение пигалицу, которая всего лишь песчинка в реке его временного потока..." 
Отчего-то осознание своей незначительности едва не ввергло ее в пучину самобичевания, и улыбка окрасилась тенью грусти. Так что предложение сесть прозвучало как нельзя кстати, девушка разорвала зрительный контакт под благовидным предлогом - вежливо кивнуть официанту, что придвинул ей стул. Обращение с обслуживающим персоналом, как с частью интерьера она осуждала, так же как и Пьер, хотя многие древние, в память о годах рабства привыкли считать слуг частью мебели, разве что более функциональной. Когда же она повернулась к Джуре снова, улыбка вновь стала светлой и легкой, как то вино, что звонко журчало о тончайшие грани изысканных бокалов.
Запах дразнил и завораживал, и если манеры лишь слегка оживили память о наставнике, то запах словно вхохнул в них жизнь и краски, вскрывая острым ножом едва затянувшуюся боль. Бокал в руке предательски задрожжал и Мари осторожно, но несколько поспешно вернула его на столик, однако не переставая ловить каждое слово главы клана.
— Думаю, ты понимаешь, что оказалась здесь не случайно, — он сделал паузу, потирая подбородок, не позволяя разорвать контакт, словно проникая взглядом в ее мысли, — Пьер был моим другом. Так что считаю своим долгом позаботиться о тебе, дитя...Твой создатель намеривался представить тебя к клану и не зависимо от его судьбы, я намерен это выполнить.
— Если быть честной до конца, а я понимаю, что скрывать что либо от вас все равно бессмысленно и опасно, то я удивлена, что нахожусь здесь. —  Мари так же не отрывала взгляда от Джуры, имея ввиду не только обстановку, но и его самого,—  только если память о моем сире может стоить вашего времени. И разве что-то может более полно воплотить желание Пьера о моем знакомстве с кланом, чем эта аудиенция?
Она осторожно сложила руки на коленях, чтобы не начать машинально теребить край салфетки. Это простое движение помогло взять себя в руки. Ее вечное орудие в разговоре с мужчинами - кокетство, было сведено на нет одним простым словом - "дитя", и теперь, кроме незыблемого спокойствия и этикета у нее не осталось не единого аргумента в этой опасной игре. Даже чувство юмора спасовало в этой обстановке.

Отредактировано Marisol Snowwood (2021-07-21 01:14:37)

Блондинка оставалась в рамках дружественного нейтралитета, горсть уважения к старшим, немного субординации, капля кокетства и доля самоиронии. Скупая эмоциональная палитра для такой взрывной хаотичной личности, как француженка. К тому же, учитывая, что она потеряла сира и успела нахватать долгов чуть ли не перед враждебной ее клану рассой, и вот новая напасть - огромное увеличительное стекло пристального внимания главы клана, и острая булаявка его решительности уже пришпилили ее к ткани города, и с чего это госпожа фортуна так к ней повернулась своей...хвостом...
— Эта встреча всего лишь формальность. Твое принятие в клан для меня скорее дело принципа. Согласие на это и получение магической татуировки клана станет для тебя возможностью обрести дом, семью и мою защиту, — ненавязчиво мягко и вкрадчиво, но звук захлопнувшегося капкана ей был очень хорошо знаком. . "Снова. В этом чертовом городе. А дышать тут можно безнаказанно? Хотя, мне хотя бы дышать не нужно."
А вот читать между строк приходилось крайне внимательно. В голове с размеренностью метронома заработал автоматический переводчик. "Как же, формальность..." Марисоль мягко улыбнулась, в знак того, что они друг друга поняли и она не собирается изображать недотрогу и бегать от него, или хуже того, стараться сойти за святую простоту и разыграть карту непонимания.
"Формальность" звучала как неожиданный интерес, а значит Пьер недоговаривал ей даже больше, чем она надеялась. А вот Джуре наобещал многого.
"Кого же ты готовил, мой скрытный метр." Обидно, так глупо ошибиться и за столько лет не понять, хотя по одной подготовке можно было догадаться... Получилось разозлиться на Пьера и на саму себя, злость всегда спасала, когда пасовало чувство юмора. Но одним самообладанием сыт не будешь, да и теперь кусать локти было поздно и неуместно.
"Дело принципа" вполне могло сойти за угрозу, даже не прикрытую, а явную. Что же, с ней максимально откровенны, что само по себе неожиданно. Ну не дура же она в самом деле, будь так, глава клана не тратил бы на нее свое время. Так что она сразу и безоговорочно капитулировала, разве что лапки не подняла вверх и не подставила горло.
На миг стало забавно, в одном старом районе Стамбула была занятная традиция, при появлении старейшины и почти бога местных вампиров, младшие поколения, то есть все вампиры, которые не готовы бросить вызов обманчивой дряхлости старца, склоняли голову чуть набок и убирали с шеи волосы, в знак готовности отдать свою кровь и свою жизнь по знаку перста старца.
"О, ибн Саббах, прикажи - себе вырежу сердце и подам в ладонях" - замурлыкала в голове знакомая песенка с налетом восточного шарма. Девушка чуть склонила голову, словно наклонилась к бокалу, чтобы оценить букет запахов, и легким движением откинула волосы с шеи, жест можно было принять как за кокетство, так и за попытку взять тайм-аут для размышления.
Было сложно отказать себе в любопытстве, и не посмотреть на Джуру. Он ей предлагает игру, она ему тоже. Был ли шанс, что Джура воспримет это как излишнюю своевольность - был, конечно, но по настоящему древние вампиры часто пользовались знаками и жестами, чтобы общаться в своем кругу. Дерзостью ли было то, что Марисоль использовала их язык - отчасти. Было ли это знание плюсом в глазах дальновидного правителя - несомненно. А вот что за этим последует, ей и было интересно. Возьмет ли верх гордость и предрассудки? Тогда ее ждет суровое наказание. Если ему в самом деле нужны не пешки, а фигуры на доске, то и наказание скорее будет такой же формальностью. И в зависимости от действий Джуры, француженка готова была действительно последовать за ним, или выполнять роль уготованной ей пешки, не отлынивая от обязанностей к клану, но и не усердствуя сверх должного.
Смущали только слова о личной защите, глава клана таким не бросается, формальная защита всех членов клана была априори понятна... Неприятно царапнуло опасение - ни раз и не два в истории готовили помощников и приближали их к трону, чтобы потом эффектно разменять на действительно весомый удар противника, назначив в итоге виновным, своевременно открестившись от "слишком самостоятельной" фигуры...
"Ну что же, тогда у тебя есть время на восход звезды и яркое падение, еще поживу в любом случае"
Однако следующие слова несколько развеяли ее страх.
— Однако, я не стану настаивать, если ты захочешь отказаться. — последовала эффектная пауза — Я буду приглядывать за тобой. Отказ ничего не изменит в моем решении. Уж слишком подробно ей разжевали, что отпускать не собираются, а она то уже успела напридумывать себе не весть чего.
- От вступления в клан меня останавливает только осторожность и желание не навредить тем, к кому Пьер привил почтение. - девушка говорила мягко, просто, без подобострастия и намека на раболепство, просто констатировала факт. Пока она лишь фигура в руках главы клана, но если ею будут управлять мудро, то глупо не подчиняться и упустить шанс красиво отыграться на подонках, что так жестоко обошлись с ее сиром. Найти исполнителя может оказаться ей под силу, если не в одиночку, то подергать за старые ниточки в Стамбуле. Пьера там любили и уважали, и если она попросит лишь информации, то мало вероятно получить отказ. Но зная этих старых перестраховщиков, которые будут взвешивать все плюсы и выгоды, а так же свои риски, то это может растянуться на десятки лет. Османы не привыкли торопиться. По этому девушка продолжила в той же спокойной манере, не оскорбляя собеседника напускным равнодушием, но и не опускаясь до прямой просьбы.
- Теперь у меня появилась цель, найти и отомстить за смерть сира. - она тоже сделала паузу, давая понять, что смерть сира не оставит без ответа, даже если это может пошатнуть хрупкий баланс и видимость мира, но вслух произнесла куда более дипломатичную версию - и я не хочу, чтобы мои действия бросали тень на честь клана.
Француженка села прямо, со спокойной сдержанностью наблюдая за Джурой. Она не соврала ни на йоту, искренне открыв свои планы, но и оставила между строк вполне читаемую фразу. Если он так же, как и она не готов проглотить молча смерть сира, то ее вступление в клан не отложат в дальний ящик. Если же для Джуры привычнее действовать настолько отстраненно, то он не станет принимать ее в клан, но и мешать не будет, если конечно, это не его затея убрать Пьера. Но тогда ее дни сочтены, не зависимо скажи она это вслух или нет. Если же ее примут, Марисоль понимала, что на мгновенную карму рассчитывать не стоит, месть блюдо, которое нужно выдержать как хорошее вино, и в этом случае связи и опыт Джуры будут для нее действительно незаменимы. Так что пока ситуация складывалась довольно неплохо для нее.

Отредактировано Marisol Snowwood (2021-08-12 17:59:55)

— Ты хочешь произвести на меня впечатление знаниями, что ж, хорошо. Тогда проверим насколько ты знаешь правила того что предлагаешь, - вампир играл ею, как фарфоровой куколкой играет опытный кукловод, создавая совершенную иллюзию свободы, он дергал за тонкие ниточки и она обязана была подчиниться. нет, у нее просто не было выбора. Марисоль внутренне сжалась, но понимала абсурдность своего желания противиться, безропотно двинулась навстречу своему наказанию.
"Что же, вполне заслуженно, начала игру, так уж будь добра, довести ее до финальной ноты. " Однако игра резко потеряла всю свою прелесть в глазах француженки. Она догадывалась, что может последовать за этим. Сама предложила и Джура явно не из тех, кто откажется от красивой игры, имея на руках самые высокие карты.
С настороженностью маленького зверька, что принят в дом, но еще не приручен, Мари следила за каждым движением князя, его плавные текучие движения с каждой минутой заставляли сжиматься сердце все сильнее. Она ненавидела боль, умела с нею справляться, но сколько бы не училась, так и не смогла к ней привыкнуть. Мари ненавидела боль. От сломанной шеи ее потом еще неделями мучали фантомные боли, ведь тело за сутки справлялось со смертельной для человека травмой, а вот психика еще долго потом подкидывала неприятные сюрпризы. Даже осознание, что она сама виновница своего положения ничуть не успокаивали. Возможно, сказывались расшатанные нервы после смерти сира, возможно именно Джура на нее так действовал, что за этот весьма короткий визит, она то пускалась кокетничать с ним, то играла на крупные ставки, то холодела от ужаса, как сию минуту.

"Как же они похожи с Пьером" только и успела подумать Мари, когда ее талию обвила рука князя, уверенным, но почти нежным движением, в то время как вторая угрожающе сдавила шею.

"Как всегда, ласка смешивается с болью. Поощрение таит в себе угрозу. Новая игрушка - всего лишь вызов моим способностям, чтобы найти точку предела, точку невозврата, чтобы вырвать из кожи наживо и заставить обрастать новой, расти над собой, не оставляя шанса вернуться, втиснуться в прежнюю уютную скорлупу. "

Мгновенная острая боль была самой малой, на которую она могла рассчитывать. Маленькое наказание, и вот над ней сверкнуло большое толстое стекло, для новой коллекционной игрушки приготовили отдельную полочку в музее. Но вот чего девушка совершенно не ожидала, было воспоминание, что поглотило ее как волна, как цунами, глотая целиком и без остатка. Француженка снова была с Пьером, вот он стоит, его можно коснуться, и лишь часть ее сознания понимала, что это все не настоящее, что Пьер мертв и это только иллюзия, сон, воспоминание. Все же прочие чувства вопили, что сир жив, что даже ощущает его запах, близость, может разглядеть морщинки вокруг его лукавых глаз, тепло от касания, услышать его голос, что приходил к ней лишь отголоском во снах... Мари вновь со всей болью ощутила момент разлуки, каждой клеточкой своего тела впитывала последние мгновения с сиром, прежде чем похоронить и это воспоминание. Вот так прощаться с ним в прошлом, зная, что ничего нельзя изменить, зная, что он умрет и она так и не успеет извиниться, вот так, стоя напротив него на расстоянии вытянутой руки... Все это заставило сработать внутри какой-то защитный механизм и как только видение закончилась, она сделала шаг назад, пустая, легкая, равнодушная ко всему. Эмоции пропали, словно их выключили рубильником, обесточив все разом. А вот сознание напротив, стало ясным, кристально чистым и работало так слаженно, как никогда прежде. Попробовав новое состояние на вкус, француженка улыбнулась. По идее, она должна страдать, тосковать, бояться или радоваться, но ничего не испытывала. Совершенно. Лишь сухое осознание фактов, что теперь можно перекладывать как листки в бухгалтерии, сортировать как файлы на жестком диске, по хронологии, по важности, да хоть по алфавиту.

Девушка отступила на шаг назад, стоило дать ей небольшую свободу, позволяя каплям лениво ползти по шее. Чистокровные вампиры слишком аккуратны для серьезной раны, и слишком брезгливы, чтобы пачкаться о кровь жертвы или подчиненного. Одна капля неторопливо соскользнула на идеально черное платье. Кровь на бархате смотрелась драгоценным рубином. Крошечной изящной брошью. Мысленно попрощавшись с красивым туалетом, Мари взглянула на Джуру, лишь успела подумать, что как мужчина, он должен ей новое платье, испортив старое на свидании. Циничность мысли в обычном состоянии напугала бы ее, но не сейчас. Больше всего было любопытно научиться этим чудесным механизмом управлять.

"Где-то же есть этот рубильник, значит надо поискать." Француженка попыталась было натянуть на себя эмоции, что испытывала во время укуса, но мозг упрямо буксовал, словно пытаешься приподнять тяжеленную плиту, что явно тебе не по силам. Отбросив тщетные попытки, француженка ухватилась за мечты. Когда-то она хотела семью, любимого мужчину рядом, маленькую усадьбу с прудом, детей на лужайке, что играют с глупым лабрадором... Эти иллюзии оказались чуть легче, на миг мелькнуло благостное ощущение, но и эта плита оказалась ей не под стать. Нужно было что-то свежее, яркое, живое... Марисоль моргнула, вытягивая из памяти случайную встречу, вспомнила ощущение нежности и страсти, что накрыло ее в пещере и по телу разлилась волна блаженства. Марисоль не потеряла свои эмоции, а лишь получила механизм, чтобы своевременно их отключать. Отпустив, как тонкую бечовку воздушного змея эмоции пещеры, она присела в глубоком реверансе, склоняя голову перед главой клана.
- Прошу простить меня за дерзость, - в голосе ровно столько раскаяния, сколько положено быть, и ни каплей меньше, - прикажете удалиться и не беспокоить вас более? Или быть может, у вас есть поручение для меня?
Француженка легко выпрямилась, посмотрела в глаза князя, ожидая его решения. Все, что они хотели друг другу сказать, было сказано. Каждый убедился в каких-то своих ожиданиях, опасениях, чаяньях. Во всяком случае, так выглядело со стороны. Но кто знает, может древний знает что-то такое, что молодой француженке и в голову не придёт, так что стоило все таки дождаться его ответа. Не хотелось молча покинуть аудиенцию, если вдруг он еще имеет на нее какие-то планы. Самой же девушке не терпелось покинуть комнату, чтобы детально разобраться в нюансах и возможностях нового инструмента, что оказался в ее руках. Ей было любопытно как вампиру, что впервые смог упорхнуть стайкой летучих посланцев, так и как психологу, что внезапно наткнулся на новый неизученный феномен психики.