После многочисленных споров, Эшли отвоевала себе право учиться в школе, как делают сотни и сотни обычных детей. Вот только она не была обычным ребенком. Впрочем, как и ее тяга к знаниям. Жажда девушки была иного толку, ее привлекали сильные эмоции, что фонтаном били в маленьких учебных заведением при любом мало мальски значимом событии. Школьная пирамида была так проста и наглядна. Лузеры и покровители, спортсмены и фрики, учителя, зубрилки, приспособленцы. Все они создавали потрясающую наглядную систему в замкнутом пространстве. И если бросить на благодарную почву зерно, то можно было создавать любые революции в локальном масштабе. Свергать королей, возводить изгоев на пьедестал. Но это было ее самым сильным аргументом, как будущий политик она должна уметь манипулировать эмоциями и поступками, даже желаниями других, людей и не только. Но для себя, спрятанная глубоко в душе, причина была куда примитивнее и проще. Юной Маккей, как и любой девчонке семнадцати лет, просто хотелось общения, быть своей среди сверстников.
Она не была затворницей, но чаще ее общение больше напоминало череду сложных и зачастую уже бессмысленных ритуалов на раутах закостенелых первородных. Частые путешествия тоже вынуждали общаться, но быть всего лишь туристской быстро приелось, оказаться среди водоворота таких же шумных, любознательный, вечно спешащих существ, что сливаются в одно смазанное пятно из развлечения стало обузой. Больше всего Эшли ценила возможность пожить где-то год-другой, осесть, стать своей, обрасти шляпочными знакомствами, приятелями или даже, если повезет, найти друга. Друзья были непозволительной роскошью, смертные, хрупкие, слабые и беззащитные, они обретали бессмертие в ее памяти. Но это была такая редкость, а все города, где ей довелось пожить были непохожи друг на друга. Вот и сейчас, девушка припарковала свой квадроцикл, еще одна маленькая победа и вольность в глазах Мадам, на парковке у школы Вадмонда, спрятала шлем под сиденье и глубоко вдохнула, предвкушая знакомство с городом изнутри. Документы были отправлены заранее, Маккей только и осталось, что вписать свое имя в свободные классы, что еще не были забиты до отказа и разобраться, в какой же класс ей заглянуть первым.
Новая ученица стояла посреди коридора, изучала план школы, выстраивая его объемную модель и карту в голове, нумеруя классы для удобства. Ей приходилось ловить на себе заинтересованные взгляды, не обращая на них внимания. Еще бы, ее сложно было назвать неприметной. Все еще в плотных кожаных штанах, косухе нараспашку, из которой выглядывала старомодная блуза и черно-синий клетчатый платок на шее, девушка выделялась даже из разношерстной пестрой толпы школьников. Но все эти взгляды были как любопытные воробьи, что щебетали и прыгали вокруг, с ветки на ветку, не в состоянии долго усидеть на одном месте. Ученики спешили по своим делам, занятые повседневными хлопотами, их взгляды касались шелком или грубоватым льном кожи и ускользали, влекомые потоком. Только один, властный, тяжелый, сверлил ее затылок, острый, как шип акации, от такого не отмахнешься. Маккей на миг замерла и медленно обернулась, чтобы встретить этого нахала, но такого сюрприза она никак не ожидала. Будь взгляды материальны, встретились бы со звоном скрещиваемых шпаг, но Эшли тут же капитулировала, стоило ей узнать пристальный взгляд из под очков профессора Синклера. Глаза широко распахнулись, ученица и не думала скрывать свое удивление и радость от столь неожиданной встречи. Губы растянулись в широкой улыбке, когда она присела в глубоком, почтительном реверансе. Пальцы левой руки легли на запястье правой, двумя пальцами девушка выразительно постучала по спрятанным в рукаве ножнам. Взгляд стал озорной, удивительным образом не теряя все той же почтительности, и плохо прикрытого обожания. Подарок учителя всегда сопровождал ее, куда бы она не направлялась. Лишь тень грусти скользнула по лицу, пока Эшли двигалась навстречу учителю, ловко лавируя между подростками в толпе узкого школьного коридора.
“Дошли до него уже новости о гибели родителей? Миссис Фиц? О, какое счастье, он не видел, во что превратился сад…” Запах горелых перьев, мяса, черные остовы деревьев преследовали ее во снах, но Айзек был живым напоминанием того времени, когда сад был полон пения птиц и удивительных тропических цветов посреди холодной Шотландии.
- О, профессор! - впервые ей хотелось сказать так много, но нужные слова не шли на язык. Эшли так и замерла в шаге от учителя, в нерешительности опустив руки.

Отредактировано Ashley McKay (2021-11-25 01:55:11)

Девушка в нерешительности покачнулась на каблуках, словно отговаривая себя от желания поддаться старой привычке. Даже сейчас ей пришлось бы встать на цыпочки и вытянуться струной, чтобы обнять профессора, как в былые времена. И все же эта мягкая доброжелательность Айзека не вводила ее в заблуждение. Она больше не ребенок и многие шалости уже не будут так легко сходить с рук, многое, что было так естественно раньше сейчас просто не допустимо. Учитель щелкнул ее по носу, даже не поднимая руки. Это было так в стиле мистера Синклера, что Эшли, не смотря на легкое разочарование все равно широко улыбнулась, не теряя приподнятого настроения.

- Добрый день, мистер Синклер. - Эшли поздоровалась и чуть смутилась своему не сдержанному первому порыву. Все же, как она могла так легко забыться, поддаться эмоциям, вместо элементарного этикета, что казалось, вырос в ней, как вторая кожа, а вон нет. Эмоции взяли верх там, где и не ожидалось.
- С радостью составлю вам компанию. Встретить вас сочту за добрый знак, - юная носферату не переставала улыбаться, поддерживая светскую беседу, будто они на приеме, а не в тесном школьном коридоре, кишашем любопытными суетливыми ребятишками, - Сейчас он не будет лишним.

Впрочем, даже такой незамысловатый разговор мог дать внимательному слушателю куда больше информации, чем длинные пространственные размышления. Всего пара фраз и юная Маккей в общих чертах рассказала о затруднительном положении семьи, не вдаваясь в подробности. С другой стороны Эшли ненавязчиво прощупывала, насколько осведомлен профессор о всех событиях и давала ему повод расспросить подробнее, когда суета и шум школы окажутся позади. Продвигаясь сквозь толпу учеников, Эшли отмечала про себя знакомые привычные детали во внешности учителя, все те же очки в квадратной оправе, все та же манера носить рубашки, будь за окном летний зной или свирепая зима Норвении, лишь чуть больше морщинок лучиков в уголках глаз, да пару новых прядей серебра в темных волосах. Стоило лишь чуть чуть обновить портрет, что остался у нее в памяти.

Разглядывая профессора, Маккей не переставала мониторить ситуацию вокруг. Ученики смотрели на нее с плохо прикрытым любопытством, и виной тому был не только своеобразный наряд, но и ее поклон профессору. Ничего, с этой странностью они еще свыкнутся. Быть новенькой в школе для носферату не было уже испытанием, пройдет пару дней, несколько бесед по душам, естественное очарование вампира и вскоре ученики перестанут смотреть на нее, как на диковинную зверушку, а прибегут искать компании, дружеского совета или благодарного слушателя, доверяя маленькие личные секретики. Девушка шла сквозь школу, словно оценивая предстоящую работу на нетронутой целине. Конечно, под носом у профессора ставить свои эксперименты, открыто вертеть детьми ей никто не позволит, тем интереснее. Придется действовать тоньше и осторожнее, да и разнообразие рас в школе несказанно усложнило задачу. Как минимум, ей уже встретилась не одна юная лугару, а если истории про Валдмонд хотя бы в половину правда, то и мага в школе встретить есть все шансы.

Эшли бросила быстрый взгляд на профессора, что невозмутимым айсбергом скользил меж учеников. "Как минимум одного мага уже даже встретила. Интересно, где же Алоиз?" Судя по тому, как спешили убраться с дороги мистера Синклера школьники, учитель и тут пользовался уважением, граничащим со страхом. Губы невольно растянулись в ироничной улыбке. "Это вы еще вряд ли знакомы со вторым братом." Правда, чувство превосходства недолго царило в ее душе. По коже пробежали ледяные мурашки, и виной тому был отнюдь не морозный январский воздух, который ворвался в открытые двери. Не смотря на присутствие Айзека, Эшли все же очень не хотела внезапно за спиной услышать хриплое карканье. Быть застигнутой врасплох Алоизом совсем не то, что добавляет вам уверенности в собственной безопасности.

Поскрипывая снегом, они с профессором отходили все дальше от суеты школьного двора. Девушка старалась держаться чуть за спиной профессора, предоставляя ему указывать дорогу и давая глазам чуть больше тени, снег отражал дневной свет, и глаза теряли свою зоркость, противно слезились. Через пару минут они свернули за угол школы. И Эшли внезапно отметила, что уже лишилась своего преимущества и теперь шагает впереди, а спина беззащитно открыта перед профессором. Просто галантный естественный жест со стороны мужчины, пропустить девушку вперед, но они играли совсем в другие игры. Эшли лишь отрицательно покачала головой, пряча улыбку, не долго она удержала тактическое преимущество.   

Глухая стена была лишена окон, видимо, какое-то подсобное помещение. Судя по запахам вытяжки, рядом столовая. Продовольственный склад. Девушка остановилась рядом, вполоборота к учителю, спиной к стене, быстро просмотрела открывающийся пейзаж. Ни одно из редких деревьев в округе не прятало в своих черных ветвях черного же ворона. Маккей чуть повернула голову и встретила внимательный взгляд старшего Синклера, задавая немой вопрос о брате. Они редко разлучались при ней надолго. Одновременно, она бегло потерла большой палец правой руки указательным и наоборот, пользуясь их личным шифром. "Можно говорить открыто, здесь безопасно?" Использовать старый шифр было сродни достать тайничок, зарытый в детстве, навевало мягкую меланхолию, ностальгия растекалась где-то глубоко в груди, тщательно спрятанная за лукавую полуулыбку.

Отредактировано Ashley McKay (2021-12-03 16:01:01)

Тишина была ответом на ее немой вопрос. Неторопливость, достоинство, грация... В голове заезженной пластинкой крутилась мантра любой благородной девицы. И все же в этой задержке Эшли чувствовала какую-то напряженность. Маг что-то задумал и может ее радость была преждевременной? Годы идут, они с братом давно отошли от благородных семей или нет? Ответом ей стала сталь, холодная, равнодушная, пружинящая. Когда-то метаморфозы в руках учителя были для нее сродни чуду, ведь можно знать о космосе все, но видеть наживо, как сотни метеоритов вспыхивают огненным дождем и сгорают в атмосфере не тоже самое, что читать об этом в учебниках. Сейчас же чудо обернулось угрозой. И лишь на секунду, но все же кольнула острая ядовитая мысль, от которой сердце предательски пропустило один удар. Неужели он перешел на сторону врагов? Ведь, не зря Пра-пра так бесился, вымещая бессильную злобу на несчастных птицах, сжигая дотла любимый сад матери. Так он хотел выжечь в семье того предателя, что отдал в руки инквизиции ее родителей. Но маг?
И вот, как облегчение, как спасительная соломинка - привычный жест их немого разговора. Значит это все таки игра, просто еще раз подчеркнуть, что детство окончено, игры стали опаснее, повороты острее и жестче, не зевай, а то рискуешь своей головой. Прокручивая все это в голове, Эшли и сама не заметила, как тонкие пальцы привычно обхватили холодный верный метал рукоятки клинка. Какая же она! Ведь сама напомнила учителю пару минут назад, что хранит его подарок и носит с собой. Губы расползлись в широкой улыбке, а тело уже само пружинило в боевой стойке. Колени чуть согнуты для устойчивости, в пол оборота к противнику - уменьшить площадь поражения, одна рука свободно откинута в сторону, вторая - указывает острием клинка в сторону учителя. Какая досада, что она не может так же вольно менять обличие своего оружия. Сейчас преимущество было на стороне мага - при прочих равных, выигрывает тот, у кого длиннее руки, больше масса и конечно, длинна шпаги тоже решает.
Вот только маг - всего лишь человек, а у нее скорость носферату, только поможет ли это? Пробный выпад, пока неторопливый, как на тренировке, кончик шпаги завибрировал в дюйме от ее лица, Эшли перетекла в сторону, даже не удосужившись принять холодную сталь своим клинком. Шпага тут же сместилась за ней, как острие магнитной стрелки, что неизменно указывает на север, как бы не вертелся компас в руках. Еще выпад, шпага с мелодичным свистом рассекла воздух, зазвенел метал, чиркнули друг об друга клинки, выбивая искру. Улыбка разом слетела с лица девчонки, как шелуха, осыпалась и пропала. При всей ее скорости, прорвать защиту мага, что держал ее на дистанции вытянутой руки никак не получалось. Она сосредоточенно высматривала малейший просвет в защите, но пока тщетно. И вот они уже кружатся по маленькому пяточку за школьной столовой, поднимая в воздух искристые облачка скрипящего морозного снега. Кажется, пауза в диалоге затянулась, невежливо так долго молчать в ответ на вопрос учителя.
- На родовом камне два новых имени заполнены, - воздух вырвался облачком белого пара, а Эшли чуть сбилась в шаге, свист и шпага замерла в сантиметре от ее груди, - туше, согласна. 1:0. Отец и мать.
Она кивнула, удар пропущен, не стоит так переживать из-за дней минувших, теперь это просто факты ее биографии, в случае реальной угрозы, это могло стоить ей жизни, пора привыкнуть. Короткий кивок, и вот они снова закружили, мягко скользя по зимнему заснеженному двору, едва отрывая подошву от земли, чтобы сделать шаг. Движения плавные, текущие, словно они из горячего воска, что под чуткой рукой скульптора перетекает в новую форму, за тем еще одну, еще. Это было сродни танца, ли с той разницей, что звенела сталь и тускло мерцал в свете скупого зимнего солнца клинок с белыми бабочками, да жало шпаги. Разговор давался не легко, а стоило еще и следить за острием, что норовило подобраться поближе к ее коже.
- Пра-пра решил навести порядок в замке и клане, - она выкроила время, легко пожала плечами, мол, ее это не касается и на секунду замешкалась, едва опять не пропустив удар. Пришлось припасть на одно колено, чтобы холодный росчерк стали пронесся чуть выше плеча, мысленно себя отругав за невнимательность, Эшли стрелой метнулась вперед, ныряя под руку мага. Одновременно она успела сделать две вещи, перекинуть клинок в левую руку и свободной перехватить запястье мага. Послышался тихий треск, шпага прорвала тонкую ткань ее рубашки чуть ниже груди, лишь слегка оцарапав кожу. Но и бабочки клинка блестели в сантиметре от песчаной рубашки Айзека там, где находится печень. Губы сами собой расползлись в довольной улыбке.
- 2:1, я так понимаю, - ей все еще приходилось высоко задирать голову, чтобы посмотреть, что на этот раз скрывают стекла - иронию, одобрение, порицание? Кажется, раньше счет удавалось открыть после десятка поражений, но грех гордится, она растет, набирается сил и опыта, а человеческое тело Айзека лишь сдает позиции. Так близко она могла хорошенько рассмотреть, что в глазах плескается густая усталость и разочарование, в ней, в жизни в целом? С чего бы вдруг учителю тосковать? Улыбка, что осветила ее лицо, скрылась так же быстро, как солнечный луч в зимний день, мелькнула и сразу погасла.
- Мне кажется, пра-пра просто не хотел, чтобы я стала свидетелем зачистки. Как бы он не хотел научить меня, один урок...  Больше нет миссис Фиц, больше нет сада... - Эшли невольно сжала пальцы сильнее, все еще не выпуская запястье профессора и не разрывая дистанции. Ей многому придется научиться, продолжать бой, как бы не бередили душевные раны, и все же... При всей жестокости ее предок оценил ситуацию лучшее ее самой, еще одно такое испытание, и старый первородный мог бы навсегда потерять последнюю из рода Маккей, такую же гордую, как и он сам, такую же упрямую и готовую мстить за свои обиды. Вот так просто, стоило озвучить мысли вслух, как кусочек мозаики встал на место. Ведь за все время, ей не с кем было обсудить решение Дугала и смерь родителей. Юная носферату усилием воли заставила себя разжать пальцы на запястье мага, снова улыбнулась, чувствуя, как спали оковы с запретной темы, как стало легче дышать и уже нет того тяжелого обруча на груди. Словно этот росчерк шпаги взял и срезал то, что хранилось отнюдь не в материальном мире. Словно оступившись, она неловко ткнулась лбом в плечо мужчины и на секунду прикрыла глаза. Да, она больше не ребенок, и не сможет виснуть на учителе, как маленькая мартышка, под возмущенные возгласы гувернантки, но все же, но все же...

Отредактировано Ashley McKay (2022-07-07 15:54:17)

В этой лаконичности и сдержанности, и был весь маг. Таким, каким Эшли его запомнила. И снова вокруг них рой белых мотыльков, а другой, блестит серебром, миролюбиво направленным в землю. Изящный в простоте и выверенности движений, казалось чародей вел бой всегда, даже когда просто прогуливался по саду, когда листал страницы книги или сидел в кресле, хитро поблескивая стеклами очков. Горделивая осанка и рука, заложенная за спину напоминали о давно забытых традициях. В каждом повороте головы была эта непрунужденная легкость, которая достигается только годами и годами тренировок, как шлифуется камень в горном ручье. Даже в пылу боя хотелось на миг остановиться и запомнить его образ до мельчайших деталей, чтобы потом нарисовать, оставляя на бумаге все, что девушка не позволит себе высказать вслух. Восхищение и такую острую радость встречи. Но она снова забылась, отдаваясь не одному, так иному чувству. За азартным желанием выиграть, не рассчитала силы. Так легко забыть, что все же они не на равных. Так легко забыть, что за мощью магии стоит хрупкое смертное тело. Маг превосходил ее опытом, а ей досталась скорость и сила от природы. Учитель тактично сделал вид, что все идет, как должно. Даже ее вольность...
Было легко улыбаться, прячась за холодом отстраненности. Секундная слабость, большего она бы не стала ждать, лишь прикрыть глаза и дать себе миг собраться для нового рывка. Но руки учителя легли на плечи, прижимая к себе, отдавая тепло человеческого тела и живого сердца. Это было куда больше, чем девушка просила, куда больше, чем могла вынести спокойно. Волна тепла растопила и без того хрупкий лед сдержанности, и весенняя оттепель посреди заснеженного двора застучала звонкой капелью, скатываясь по щекам и теряясь в истоптанном снегу. Часть ее тоски станет новыми серебристыми мотыльками. Часть оседала каплями на песчаной ткани рубашки, оставляя безобразные темные пятна. Это было недопустимо, но добровольно покинуть этот теплый плен - ни за что!
Айзек задал вопрос, видимо, носферату слишком рьяно оберегали свои потери от прочего мира, но было удивительно, что Синклеры оказались вдали от той бури, что внесла инквизиция в мир первородных. Сколько Маккей себя помнила, сиамы всегда были в центре событий, свободно  перешагивая даже порог дома Ливингстонов. Мозолистые пальцы учителя чутко улавливали ритм политического пульса и вопрос вызвал больше недоумения, нежели боли, что уже расплескалась, уступая место новым эмоциям. И теперь Айзек мог требовать от нее чего угодно, а не спрашивать, верный своей деликатности. Девушка осторожно высвободилась, и отвернулась, словно опять хотела осмотреться. Из рукава блузы появился кружевной платок, чтобы стереть мокрые дорожки с бледных щек. Она задумалась на миг, не зная, с чего начать. Голос зазвучал отстаненно, словно говорил кто-то другой.
- Маргарет вышла замуж и покинула клан добровольно, кажется, очень вовремя. Замок на вересковых полях какое-то время пустовал, никто не должен был знать, что родители заедут туда на обратном пути. Даже слуг не предупредили, чтобы его подготовить. Машина подорвалась на мине. Грубая работа. Почти наверняка, ловушка предназначалась не для них. После Дугал сократил клан почти на треть обращенных, но так и не нашел того, кто мог быть осведомителем для инквизиции. И первым делом он сжег ее розовый сад и почтовых птиц. - губы тронула горькая улыбка, совсем не детская, словно отголосок внезапной мысли. Девушка обернулась к чародею, словно хотела что-то спросить, но передумала. Синклер обладал по истине уникальным даром, в его силах было вернуть жизнь в обоженные стволы, позволить цветам подняться новыми ростками из пепла, взорваться яркими бутонами, возвращая саду прежний вид... Но сейчас она не в праве даже попросить о такой услуге. И словно не было этой заминки, носферату продолжила все тем же ровным тоном.
- Я ослушалась приказа, попыталась заставить миссис Фиц забыть ее горе, - даже доверяя учителю почти безоговорочно, Маккей опустила неприглядную часть с пыткой, не солгав, закончила просто, - но ее сердце все равно не выдержало, а мне Пра-Пра запретил возвращаться в фамильный замок, и уже которую неделю не отвечает на письма. Эта информационная изоляция пугает больше, чем любая горькая правда, разве нет?
Если ей тесно жить в мирке без новостей, хотя всегда чуралась политики и не любила разбираться в этой липкой паутине, то почему маг спрашивал ее, ребенка, когда мир Синклеров был более открыт? Когда нити, что мужчина держал в своих пальцах так же легко и непринужденно, как ручку, что больше не была смертельным оружием, могли бы любого смертного политика заставить краснеть от зависти. Сомнение вылилось в закономерный вопрос, который отразился еще и тонкой хмурой складочкой меж бровей. А еще закралось сомнение, что встреча случайна. Знал ли хитрый горец, что сиамы обитают в Норвегии, именно в этом маленьком городке или просто магия совпадений? Среди всей прочей, даже в сравнении с изящными метаморфозами в руках профессора, эта казалась самой неверотяной.
Как долго вы в Валдмонде? Здесь ведь тоже был взрыв, тот же почерк. Почему вы не знали... Как это возможно? Хотелось спросить много больше, но требовать ответа было за гранью ее решимости. Маккей и так злоупотребляла его временем. Короткий перерыв вот-вот оборвет требовательный звонок, даже шум в столовой начал стихать. Они куда дольше на улице, чем это требовала дань пагубной привычке, но не только она могла подорвать здоровье мага.
- На улице холодно, вы рискуете замерзнуть, - голова чуть склонилась к плечу, такая простая мысль пришла в голову только сейчас. Мороз пощипывал еще влажную кожу щек, а чародей был больше подвержен злым укусам зимы. Легким движением, пальцы стянули черно-синий платок с шеи. Чтобы повязать его Айзеку, пришлось приподняться на цыпочки. Еще одна вольность, за которую не будет стыдно.

Отредактировано Ashley McKay (2022-12-09 13:29:21)

Эшли представляла, как может сердится огромный ящер и тихо ухмыльнулась. С Айзеком не забалуешь, даже если ты полон яда и готов им плеваться в первого встречного. Идеально выверенная пропорция сдержанной снисходительности к проказам, понимания и строгости, именно то, что нужно, когда работаешь с детьми. Или ядовитыми рептилиями. С обоими нужно держать ухо востро. К теме неизвестного наследника ожидаемо не вернулись, а появление Ворона и вовсе вытеснило эту мысль из фокуса внимания.
Протянутая рука терпеливо ожидала, когда лепестки темноты коснутся песочной ткани, но Ворон был занят утренним туалетом. Алая полоса на снегу заставила крылья носа носферату нервно дернуться. Любопытство не порок, но порой приносит неприятные сюрпризы. Нужно быть к ним готовой, если суешь любопытный нос в дела ависа. Эта кровь была отнюдь не той, которую хочется смаковать. Девушка невольно скривилась, совсем по ребячески показав кончик языка, но тут же приняла подобающее юной леди невозмутимое выражение лица. О вкусах не спорят. Кунжутное печенье привлекало ее куда больше, чем мертвая плоть. И не важно, в каком она виде, размазанной по асфальту кошкой или сервированным бифштексом на дорогом фарфоре.
— В таком случае претендую на парочку печенюшек, — улыбка сбросила оковы напряжения. Вот так запросто стоять и болтать с сиамами было сродни приоткрыть занавесу в детство. Пусть розовый сад уже не будет цвести как прежде, но они втроем хранили в памяти его уют и буйство красок. И словно густой цветочный аромат ворвался в запорошенный снегом двор, заявляя свои права.
Упоминание о поединке заставило щеки зардеться вновь. С одной стороны — признание, с другой, это "почти" не делало ей чести. Вот только на счет старости Айзек явно сгущал краски, но авис лишь продолжил поддразнивать брата. Этот разговор был начат задолго до ее появления в городе и будет звучать еще ни один раз, но пока плотная полоска кожи защищала профессора от зова луны, можно не волноваться, что они всерьез. И как это раньше дурашливый тон ускользал от ее внимания. Ребячество в образе наставников было сродни новым краскам в знакомой картине. Может просто сиамы были настолько частью ее мира, что и обучение, и вольности казались естественными, логичными кусочками пазла. Игра продолжилась очередной провокацией со стороны младшего Синклера. Эшли лишь покачала головой, не прекращая улыбаться.
— Пожалуй, нам стоит поторопиться и вернуться в школу, а то и впрямь рискуем все втроем тут состариться, — глаза блеснули хитринкой, украденное отражение той, которой обычно могут похвастаться очки Айзека. Она прилежная ученица во всем, что предлагали сиамы. И сейчас девушка одним выстрелом метила в двух зайцев. Обернуть шуткой мысли про неукротимый бег времени и поторопить братьев, увлеченных своим состязанием. Старшему Синклеру холод не шел на пользу, но заявить об этом еще раз и не задеть гордость мужчины было задачей со звездочкой.
Мысли невольно вернулись к теме неизвестного наследника. Маг явно что-то задумал, но не спешил раскрывать карты. Оберегает? Держит интригу? Скорее и то, и другое. И что-то еще, что пока просто недоступно ее пониманию. Однако, есть тот, кто не будет миндальничать и скажет прямо. Если решишься спросить. Если готов окунуться в темноту, не зная наперед, на что наткнется подрагивающая ладонь или что ее схватит, чтобы утащить тебя на самое дно.
— Вы говорили, путешествуете. Валдмонд? Давно здесь? — продолжая в том же легком тоне, Эшли выдавал лишь чуть более внимательный испытывающий взгляд, чем предполагал тон прерванной беседы, — Буду рада улучшить настроение Ядозубика, если позволите. К тому же слава о восковых фигурах гремит по всей Европе, а я не все видела. Непростительное упущение.
Взгляд плавно сместился от старшего брата к младшему. Вот так, Маккей играют честно и в открытую. У нее накопилась масса вопросов, что не для школьных стен. И если перед ее жаждой получить ответы закроют дверь, она не постесняется пробраться через окно. Да и на счет ящера Эшли была совершенно искренна, эта желтоглазая рептилия тоже была частью ее детства и увидеть его сейчас было приятным бонусом.

Отредактировано Ashley McKay (2022-12-09 13:36:04)