- Тебе лучше обсудить это с монсеньором Гиллисом, - с тревогой и пиететом заключила Эжени, молодая дампирша лет сорока, у которой квартировалась леди Хант. Здесь во Франции для людского общества она взяла имя Вивьен Дебре, а друзья звали её коротко – мадам Ви. Забавная игра, сколько таких имён она перебрала – ни с честь.
Супруг Эжени уверенно кивнул и прибавил, - …или с мсье Мереком.
Каролин скривила губы и нахмурилась. Единственный из приближённых Джуры, к которому она бы пришла – это Клоду Монфор л’Амори, но он был целителем, а не стратегом, да и у того сейчас хлопот невпроворот.
- И с чем я к ним приду? С досужими слухами из дамских будуаров и сырыми домыслами? Да меня на смех поднимут. Нет! – леди Хант потёрла переносицу и вздохнула. – Это слишком серьёзное обвинение, которое нельзя бросать голословно.
- Но ведь ты сама не уверена… - продолжала Эжени.
- Возможно, но у меня нет причин не доверять Барбару, он был мне исключительно верен.
- А теперь в бегах.
- Да, сейчас Шарль скрывается где-то в Нормандии, но пока его не схватили, он ещё может быть нам полезен.
- Вы полагаете, что Марата всё-таки обратили эти..? – мужчина изогнул бровь.
- Или обратили, или сидят там у него безвылазно и отдают приказы вместо него всей республике. Почитайте газеты, он уже месяц не выходит из дома и принимает только в своей комнате, лёжа в холодной ванной. Болезнь! Вы в неё верите?
- Отчего бы нам не придумать причину, чтобы попросить аудиенции и увидеть всё своими глазами?
Каролин вздохнула.
- Я уже пыталась. Его супруга Симона и на порог меня не пустила, придумала какие-то нелепые причины, она не так проста, как кажется. Никому из моих знакомых вампиров не удалось попасть к нему на улицу Кордельеров. Зато теперь у меня есть стойкое чувство, что эти упыри взяли меня на карандаш.
- Неужели вы думаете, что мсье Гиллис и мсье Новак не догадываются, что там что-то происходит?
- Разумеется, догадываются, но ведь дело не в этом.
- В гильотине?
- Да, в серебряной гильотине, первой в своём роде. Когда они ведут на эшафот людей – это одно. Но менять стальное лезвие на серебряное в назидание всем…
- И у нас всё ещё нет доказательств, что эти серебряные гильотины вообще существуют, кроме пары сплетен?
- Кроме пары слов надёжных людей.
- Но зачем вампирам делать такое?
- Вы хоть примерно догадываетесь, скольких эти якобинские сумасброды уже обратили? И они продолжают это делать! Сейчас это может показаться забавным, но те, кто это затеял, не идиоты. Еды не хватит на всех, даже если сейчас мы живём в полном изобилии. И тогда на эшафот пойдём мы! – Каролин всплеснула руками и вскочила, сложив руки на груди. Её одолевала жажда действия и ей совершенно не хотелось идти к Гиллису или его военному советнику, чтобы её снова отставили в сторону.

В дверь постучали. Служанка вошла с медным подносом, на котором лежала наспех нацарапанная записка с адресом. Каролин прочла её и тут же приказала нести ей плащ.
- Куда вы?
- Потом расскажу, - хитро улыбнулась леди Хант и натянула капюшон.
Супруги переглянулись.

***

В сгущающихся сумерках Каролин прошла вдоль сада Пале-Эгалите и свернула за угол. Дворцовые апартаменты, которые были возведены ещё по приказу Ришелье, теперь были разрушены, сиротливо чернели выбитые окна и ободранные донага стены. У леди Хант было липкое чувство, что её касается чей-то взгляд, но она продолжала осторожно идти вперёд.
До слуха начали доноситься шорохи. Каролин резко обернулась.
- Мадам Вивьен Дебре, - жёстко вырвалось из полумрака. Их было около дюжины. Некоторые в синих военных мундирах, другие одетые по-простому – вчерашняя босота, которая теперь захватила город в ежовые рукавицы. Но чего Каролин не ожидала – они все были обращённые, с алчными, почти буйными глазами. Ей стало не по себе. Леди Хант подумала, что вступить в схватку сейчас опрометчиво и спокойно ответила:
- Слушаю вас, - приподняв голову, твёрдо проговорила она.
- Вы арестованы, - объявил один из незнакомцев.
- На каком основании? – непоколебимо продолжила Каролин.
- На основании Декрета о подозрительных, слыхали о таком?
- На каком основании, - всё также твёрдо гнула свою линию вампирша.
- Вы обвиняетесь в сочувствии тирании и связях с жирондистами.
- Клевета, я требую доказательств и суда, - спокойствие мадам начинало злить её стражу, которые уже наставили на женщину оружие.
- Вы не вправе требовать, - один из мужчин ухватил её за предплечье. Глаза вампирши хищно вспыхнули. А тот лишь тихо, издевательски-вкрадчиво произнёс ей на ухо, - графиня фон Берхтольд.
Внутри всё сжалось. Кто-то из своих сдал её, кто-то, кто знал её семью! Кажется, Каролин и сама не догадывалась, в какую игру посмела сунуть нос.
- Я хочу говорить с вашим предводителем, - не унималась она, надеясь выйти на главу клана, что посмел перейти дорогу Каллидус.
В ответ лишь смех.
- Вы кое-что искали, мадам Ви?
Её уже волокли в подвал. Она дёргалась, оскалив зубы, царапая когтями, потянулась за кортиком, но его выбили из её рук. Их было слишком много.
Она подняла глаза и увидела, что в тусклом свете что-то сверкнуло – холодный металлический блик на острие. Стало жутко.
В яростью глазах вампирши было только одно: «Вы поплатитесь за это!»

Скрипели и злобно шелестели цепи подвала, массивные, каждая толщиной с руку, будто снятые с якорей портовых судов. Каролин попыталась сделать ещё один рывок, но они лишь туго натянулись, кожа вздулась, но ни одно звено не треснуло. Девушка скалилась острыми клыками, её глаза горели хищной ненавистью. Растрёпанные черные завитки волос взмокли от пота. Верхнее платье ободранное, в грязи и пыли, зияло разрывами, сквозь которые торчали куски нижней рубашки, перекошенного корсета, обнажающего правую грудь. Одна туфелька на каблуке, остроносая, из кожи и шёлка, валялась на пороге, вторая под леди Хант, болтающейся в оковах.
Мужчина в характерно длинных брюках и простой хлопковой рубашке без рюшчатого воротника бросил на спинку стула короткую куртку с острыми фалдами, карманьолку. Движением руки ослабил узел шейного платка и закатал рукава.
- Мадам, - он мерно расхаживал рядом. – Спрашиваю ещё раз. Кто именно вас послал?
- Никто! – рявкнула вампирша и покачнулась.
Мужчина кивнул двум обращённым, они подошли к девушке. Пока один держал брыкающуюся вампиршу, второй крепко ухватил ту за ногу. Раздался хруст и вопль, ногу пронзила острая боль.
- Мадам… - снова заговорил тот. -  Давайте опустим эти прелюдии.
- Меня никто не посылал! – стояла на своём Каролин, её трясло от злости и боли. 
- Неужели тебя погубило всего лишь жалкое любопытство? – рассмеялся мужчина и встал на стул, чтобы грубо ухватить её за подбородок.
- Сколько вас здесь? Говори, сколько?! – он свирепо смотрел ей в красные глаза.
Она лишь оскалилась в попытке укусить его за руку, но он вывернулся, ударил её по лицу и спрыгнул обратно вниз.
- Ты чуть не сорвала дебют моей красавицы, впрочем, ты его и украсишь,  - кивнул на устрашающий скошенный нож над плахой. – Наверняка, это Шарль. Ну, ничего, мы найдём и его, куда бы ни улизнула эта жирондистская крыса.
Каролин с ужасом покосилась на гильотину, стоящую поодаль. В эту минуту она могла думать только о своём сыне. Она не могла погибнуть, не имела права! Она должна жить, чтобы защищать и направлять его, даже если тот не готов сейчас принимать её заботу. Даже эта её авантюрная выходка была продиктована данными чувствами. Если бы только она смогла совершить нечто особенное, заслужить уважение и своей семьи, и Клана. Если бы Эмиль смог разглядеть в ней героя, которым всегда был лишь его отец! Она слепо рисковала, чтобы юный лорд Хант смог посмотреть на неё с искреннем восхищением и гордостью. Пошла ва-банк и проиграла.
- Вас уничтожат, ни сегодня, так завтра! Вы думаете, что сможете управлять созданным хаосом, но он вас сожрёт! – кровожадно шипела Каролин.
Ноздри мужчины раздулись от ярости, он терял терпение. От его напускной «галантности» не осталось и следа.
- Посмотрим! – прорычал он, свирепея. – Говори, тварь, где ваши чёртовы гнёзда!
- Нет!
Француз отошёл, она не могла до конца разглядеть, что он делал, но услышала скрежет металла. Когда он вернулся, в его руке была металлическая кочерга с серебряным наконечником.
- Всё ещё «нет»? – он с рыком прижал вытянутый наконечник к нежной коже груди, чуть выше розоватого ореола. Вампирша издала вопль, видя, как шипит её кожа. Эта боль казалось невыносимой, она вспыхнула, пронзая тело до костей, у неё едва не помутился разум.
Из глаз посыпались слёзы, крик захлебнулся в измождённом стоне, угасающем всхлипываниями.
— Ты же понимаешь, что не сможешь терпеть боль бесконечно. У нас есть время. Лучше назови имена и места и подохнешь быстро.
- Эмиль, прости меня, - прошептала вампирша одними губами, дрожащими и мокрыми от слёз – кровоточащая ссадина уже затянулась, боль в ноге практически притупилась, но увечье от серебра оставалось свежим, жалящим.
Она не могла предать клан, не могла сдать своих соплеменников, но вытерпит ли она эти невыносимые муки? Даже когда они бежали из Вирджинии гибель не казалась такой близкой, как теперь, тогда она грозно дышала в спину, наступала на пятки. Теперь же она смотрела в упор.

Вампирша зажмурилась, по щекам текли жгучие слёзы. Она уже мысленно прощалась со всей своей семьёй и дрожала, предвкушая новую вспышку неистовой боли, пока не услышала шаги и голос, от которого по телу пробежали мурашки. Он звучал почти нереально, словно видение надежды, порождённое измученным разумом. Ей показалось, что метка Каллидус на запястье начала ободряюще теплеть.
— Ты испортил мне костюм.
- Милорд? - едва слышно, не веря собственным глазам, шепнули её покусанные губы. Она и моргнуть не успела, тут же вскрикнула, когда её мучитель взялся за арбалет. Всё происходило молниеносно. В руках Гиллиса надменный якобинец надломился, словно жалкий сухой прутик. Мгновение - и его не стало. За дело взялись остальные, один из обращённых с рёвом бросился в сторону незваного гостя. У леди Хант всё замерло внутри. Она пыталась совладать с ними, но дикие новорождённые были пугающе сильны. Джура был один, но на его лице, в отличие от противников, не было ничего, кроме спокойной ледяной собранности и даже какой-то упоённой улыбки.
По полу, звеня, покатилась кочерга, а рядом с ней обрубок руки. Громкий рокот, удар.
- Сзади!! - крикнула Каролин, но реакция сира была быстрее её голоса.
То, что было дальше, она наблюдала как заворожённая: Каролин не видела прежде, как вампир гипнотизирует вампира с лёгкостью, будто перед ним человеческий детёныш. Тот покорно шёл на плаху, следовал каждому указанию без малейшего сопротивления. Щёлк! Джура почти театрально разыграл финал этой сцены. Лезвие смертоносной машины рухнуло вниз, зашипела кровь на шее и серебряном острие, и последний из этой шайки перестал существовать.
Всё закончилось. Девушка тихо всхлипнула, теперь от счастья спасения. Сам господин же как ни в чём не бывало манерно достал платок, вытирая руки, словно после бурного разухабистого обеда.
Леди Хант ощутила, как силы, бушевавшие в ней от ужаса, потухли. Ей давно не было так дурно. Серебро словно высосало из неё остатки энергии, не давая ранам затягиваться. Она моргнула, чтобы лицо господина перестало расплываться перед глазами. Цепи натянулись - она обмякла, глотку саднил голод. Вампирша сглотнула.
Отец просил её не показываться лишний раз на глаза Джуры, пока они окончательно не искупят её дерзость, потому она давно не видела Гиллиса.
- Какое счастье, если вы не помните нашу встречу, милорд, - она попыталась вымученно улыбнуться, тяжело дыша от боли. Трудно было понять, шутит ли Гиллис или впрямь не запомнил досадный случай с графской дочкой. Для него это было лишь жалкой песчинкой в пустыне прошедших событий, зато Каролин помнила встречу с господином как вчера. - Прошу простить мой вид, но говорят, сейчас так модно, - она пыталась отшучиваться, вытесняя неловкость за свою наготу и безобразную потрёпанность.
Синий сюртук был вспорот на плече, у шеи уложен шейный платок, заправленный в вырез тёмного жилета с дорогой, но не кричащей вышивкой. Штаны, одетые под стать новой власти и нравам, забрызгались кровью. Хотя кого этим теперь удивишь на улицах Парижа?
- Вы... - она с трудом шевелила губами, смотря на него сквозь локоны, сбившиеся на мокрый лоб. - Вы не ранены, сир?
- слабый голос перерос в тихое поскуливание, но гордость не позволяла ей закричать сию же минуту: "Я больше не могу, снимите же меня отсюда скорей, умоляю!"

Мужчина закатил глаза. Каролин не знала, раздражение это или снисхождение. Вампирша не решалась, да и не была в состоянии вести беседы. У неё онемели руки и ноги, болела, медленно срастаясь, сломанная нога, кипели на коже жалящие поцелуи серебра, голова гудела от буйства ощущений, с трудом удерживая сознание девушки между явью и небытием.
До слуха доносился лязг цепей, с которыми терпеливо расправлялся Гиллис, освобождение от пут сопровождалось вспышками боли и лишь после – облегчением. Когда последнее звено поддалось, Каролин обессиленно обмякла в руках спасителя: тело будто налитое свинцом не желало слушаться. Она, дрожа, кротко жалась к широкой груди Джуры, уткнувшись мокрым от слёз лицом в его жилет. Весь её мир сжался до объятий его крепких рук, неприступной цитадели, где ей уже не грозит смертельная опасность. Джура был невероятен, когда бился с якобинскими ублюдками, его мощь и решительность впечатляла и более матёрых вампиров, что уж говорить о молодой женщине, не бывавший в настоящих битвах. Её полем брани были светские приёмы и кулуарные встречи, в командовании рота кухарок и уличных торговок, а орудием не столько клыки и когти, сколько перо и чернильница. Стоило и впредь придерживаться подобной тактики, а не совать пальцы в огонь.
Лицо Джуры в полумраке было серьёзным и строгим, но движения – бережными. Каролин дёрнула корсет за верхнюю кромку, но шнуровка настолько ослабла, а лента от завязки правой лямки и вовсе потерялась, что тот держался на честном слове, обещая сползти вниз при первой возможности. Сир передал несчастной свой сюртук, и она торопливо закуталась в него. Обдало ароматом, который ей был уже знаком. Леди Хант вспомнилась та бешеная скачка в лесах Тироля, когда она возмущённо обнимала дерзкого незнакомца.
- Ай, - она зажмурилась и вздрогнула, вставая на больную ногу, но дала понять, что способна это перетерпеть, чтобы дойти. Опираясь на его руку, второй она приобняла вампира за шею. На плече главы клана расползалось кровавое пятно. "О, нет!"
— Какого черта ты вообще потащилась сюда одна, девочка?
Каролин потупилась, она уже начинала привыкать, что он обращается к ней «девочка», когда весьма недоволен.
- Мне, - она собирала остатки сил, облизнула пересохшие губы, - нужны были доказательства.
Могло показаться, что её выходка – несуразная дурость, но леди Хант руководствовалась собственным расчётом.
- Я до последнего выступала как частное лицо. Если бы я действовала под эгидой клана, а сведения оказались ложными или готовилась провокация против Каллидус, это могло вызвать серьёзный конфликт. Я действовала от своего имени, чтобы в случае ошибки не запятнать вашего, сир. Они ведь могли проверить, а я…я не могла знать наверняка… - вампирша закашлялась. – Кто-то меня предал. Они…- брюнетка перевела взгляд на останки одного из обращённых и своего мучителя, - они знали моё настоящее имя. Это была ловушка… - Каролин начала выстраивать в голове логику событий. Где же это гнилое звено? Она ведь старалась быть чрезвычайно осторожной и засветилась лишь единожды на пороге квартиры Марата. Если бы она пошла на прогулку с компанией, то наверняка привлекла бы ненужное внимание, а действовать следовало аккуратно. Каролин чувствовала, что её ждали, её «арест» был уже предрешён.
- Сир… - в одном этом обращении была сосредоточена глубочайшая благодарность, трепет признательности за спасение, - если бы не Вы…О, Дьявол!
Оправдательный монолог забрал у неё последние силы, от голода кружилась голова. Леди Хант не успела договорить и ослабла, проваливаясь в пустоту беспамятства.

Сквозь забытье вампирша проблесками ощущала бережные прикосновения: женщины в четыре руки освобождали её от драного грязного платья, приподнимали, чтобы стереть влажной тканью пыль, кровь и пот с тела, притрагивались к ранам мазью, от чего девушка вздрагивала, тихо скуля. Каролин помнила, как жадно тянула губами свежую кровь, помнила как доносился властный голос главы клана, отдающего распоряжения слугам. Он был где-то рядом - значит, всё будет хорошо.
Леди Хант не могла понять, сколько прошло времени: несколько часов или несколько суток. Она заёрзала под одеялом и ткнулась носом в подушку. От постели, особенно шелковой наволочки, веяло тем же ароматом, что и от ворота синего сюртука. Запах безопасности, твёрдой решимости, защиты, недюжинной силы.
Распахнув веки, Каролин заметила, как сквозь щёлку между плотными портьерами пробираются первые лучи солнца. Она приподнялась на локтях, потёрла глаза, и вдруг снова зазвучал этот знакомый голос господина, ставший её спасением. Девушка обернулась на звук и увидела его статную фигуру: расправленные широкие плечи, уверенные движения, в которых виднелась спокойная сосредоточенность.
Не только по интонации и содержанию приветствия Джуры, но и по его беззлобно насмешливому взгляду, леди Хант догадалась, что он точно не запамятовал тот пир и её выходку.
- Если бы я знала, что она такая удобная, сир, - улыбнулась Каролин, поправляя подушку, смещая акцент его шутливого укора с отказа в близости к невинным материальным радостям. 
Глядя на Джуру, дочь графа Траутмасдорфа пыталась понять своих сестёр. Если задуматься, они ведь не знали милорда Гиллиса. Пара танцев, пара светских бесед и ужинов, совершенно поверхностных и, в сущности, пустых.  Да, он был красив и складен, держался благородно и грозно, но неужели одного этого было достаточно, чтобы самозабвенно рваться на охоту? Слушая щебетание Бьянки и Матильды, Каролин поняла, что они обожают вовсе не его, а того, кем он был. Власть не хуже знаменитой вампирской привлекательности, очаровывала окружающих. В Вирджинии леди Хант усвоила урок: власть - это ответственность, порой невыносимая. Это жертвенность. Это не забавно и не весело, а тех, кто считает иначе, она сжирает, не оставив ни костей, ни пепла.
- Милорд, как ваше плечо? Я видела кровь, - с тревогой поинтересовалась гостья, виновато глянув на Джуру. Она не могла сидеть спокойно, ей хотелось что-то сделать, чтобы эти подонки больше не причинили Клану вреда.
- Прошу, дайте мне перо и бумагу, я сейчас же напишу всё, что знаю. Кто-то из моих доносчиков работает на них, я уверена! - пылко заговорила Каролин, не желая изображать из себя слабую жертву, чтобы господин не тратил время и силы на её самочувствие. Действовать следовало незамедлительно.
- Шарль Барбару был прав, это он предупредил меня о серебряной гильотине. Он ведь когда-то был с якобинцами. Те, кого мы видели, это прихвостни Марата. Наверняка, это всё его идея! Я жду письмо от Шарля из Нормандии, он в бегах, боюсь, что его уже могли схватить эти твари. Пошлите ко мне за корреспонденцией, вдруг есть какие-то новости! Он рекомендовал мне одну девушку, её зовут Шарлотта, она должна вот-вот приехать в Париж. Шарлотта Корде...она остановится в гостинице «Провиданс» на улице Вьез-Огюстен. Наши друзья в Кане придумали какой-то план, она всё расскажет сама. Но сначала, я должна была проверить...Теперь мы знаем правду!
Она говорила с сумбурной горячностью, сев на постели.

Служанка, словно проницательная тень, тут же принесла деревянный столик-поднос на ножках и оставшиеся письменные принадлежности. Каролин села на кровати повыше и обмакнула кончик пера в чернильницу.
- Хорошо, надеюсь, это правда поможет, - на бумагу капнула клякса, вампирша поморщилась и подула на лист.
— Что до Шарлотты, то она уже вышла со мной на связь и мы обсудили некоторые недостатки ее плана.
- О, уже? Прекрасно, - кивнула леди Хант, потупившись. Она всё больше уверялась в том, насколько преувеличила свою роль во всей этой истории. Клан прекрасно справился бы и без её инициатив, которые подставили под удар самого милорда.
Когда Джура раздал последние распоряжения, Каролин кивнула.
- Милорд! - окликнула она мужчину, когда тот уже развернулся, перешагивая порог комнаты. - Спасибо за всё.
Она смотрела на него с пронзительным трепетом глубокой признательности. Несмотря на то, как вампирша старательно пыталась храбриться перед господином шутками и улыбками, что могло произвести впечатление легкомысленности, она не забыла той бури чувств, что пережила за мгновения до верной гибели, готовясь принять её. Этот страх предвкушения смерти не был ей знаком так ярко. Никогда прежде она не ценила свою вечность так остро, как после той ночи.

Закончив записи, леди Хант посыпала бумагу мелким песком и встала с постели. Недалеко стоял кувшин и медный таз для умывания. Девушка освежилась и старательно вытерла чернильные пятна на пальцах.
- Платье ещё не доставили? - поинтересовалась она у горничной.
- Нет, мадам.
- Хм, - Каролин осмотрела свою тонкую ночную рубашку, сквозь которую угадывались линии её тела, особенно при отсутствии панталон, которые стянули вместе с платьем. Разгуливать в таком виде по дому господина Гиллиса было совершенно неуместно.
Служанка призадумалась, догадываясь о мыслях гостьи.
- Я могу дать вам своё домашнее платье, только... - она замялась, - оно слишком скромное.
Каролин улыбнулась, большинство дам из высшего общества отличались чрезмерным чванством и подобное предложение могло запросто оскорбить. Леди Хант не считала благие побуждения слуг вопиющим нарушением субординации и неуважением. Многие слишком недооценивают "маленьких людей".
- Не нужно давать мне его, - начала Каролин и подошла к столику, где сложили снятые с несчастной украшения. Горничная опустила голову, укоряя себя за вольность. Брюнетка подошла к служанке и взяла её ладонь, заставляя посмотреть в глаза.
- Я куплю его у тебя, - она положила в ладошку прислужницы тонкий браслет из золота с тремя изумрудами.
- Нет-нет, мадам, я не могу, это того не стоит! - запротестовала девушка.
Каролин лишь улыбнулась и настояла на своём.
- Как тебя зовут?
- Абель, мадам.
- Неси свой наряд, Абель, - подмигнула она девушке. - А ещё отправь это письмо в Тироль, - она протянула запечатанный конверт. Каролин не удержалась и написала весточку Эмилю. Нет, она не упоминала о случившимся, но хотела узнать, как он. Страх никогда больше его не увидеть, подхлестнул материнские чувства.

Коридор был длинным. Леди Хант шла тихо, будто кошка. Абель не только с особым энтузиазмом помогла одеться и привести в порядок гостью, но и подсказала, где в это время можно найти господина. Дверь в его кабинет была чуть приоткрыта. Брюнетка замерла возле створки, прижав бумаги к груди. Сквозь щель можно было увидеть, как Джура Гиллис сидит за столом, сосредоточенно что-то читая. На его переносице проступала задумчивая складка. Замерев, она тихо наблюдала за ним, изучая черты лица, любуясь выверенными движениями, пока явственно не поняла, что её заметили.
Она поправила голос.
- Милорд, я дописала, если позволите, - она вошла и протянула Джуре бумаги. - Могу я попросить вас держать меня в курсе этого дела? Я даю слово, что более не стану предпринимать ничего сама, но если я смогу быть вам чем-то полезна...
Каролин глянула на подол платья из простой тёмной шерсти. Сёстры ни за что не позволили бы себе предстать перед господином в таком виде. Как будто древний вампир смотрит на шелка и побрякушки. Каролин могла бы лежать в комнате в томительном ожидании подобающего наряда, но разве стоит тратить время на такие глупости, когда можно провести его рядом с самым могущественным вампиром клана? После того, что она видела той ночью, её мнение изменилось, а напыщенная надменность скукожилась. Она хотела дальше наблюдать за ним, слушать его рассуждения, понимать логику той или иной стратегии, ход его мыслей. Её жалкие самостоятельные потуги были лишь пшиком по сравнению с той деятельностью, которую разводил Гиллис. Это было крайне интересно!

— Раз уж ты даешь слово, так и быть, постараюсь не забывать посвящать тебя в общие детали.
- Благодарю, милорд, - вампирша улыбнулась в ответ.
Каролин не ждала, что перед ней раскроют все карты, но это первый маленький шаг навстречу признанию. Она знала, что не так уж мудра и опытна, как большинство чистокровных, но желала это совершенствовать и учиться. К тому же, подобная договоренность позволяла если не видеться с господином, то хотя бы благородный повод писать ему. А ведь когда-то у неё был шанс получить эту привилегию без затруднений.
— Кажется тебе немного получше.
Леди Хант ощутила на себе прокатившуюся мягкую волну его взгляда, не чувствуя капризного отторжения.
- Да, мне лучше, - подтвердила гостья. Ожог на груди, сдобренный мазью и бережно перевязанный руками Абель, ещё больно саднил при каждом движении, но в остальном щедро накормленная кровью, она восстанавливалась на глазах.
- Хотя когда я заказывал для тебя подарок, то хотел просто порадовать. И не думал, что ты предпочтешь ему обычное платье.
- О, сир, я не… - она опустила глаза. Девушка только сейчас поняла, как Джура истолковал этот порыв, словно она снова гордо отказывалась от любого знака внимания с его стороны. Каролин с досадой припоминала, как надменно держалась с ним в их первые встречи и теперь чувствовала, что была во власти слепого предубеждения.
Вампирша сделала несколько шагов навстречу.
- Ваш подарок ещё не доставили, милорд, я с удовольствием приму его, - почтительно ответила леди Хант.
Теперь, когда Каролин была обязана Гиллису жизнью, ей искренне хотелось отплатить ему любой мелочью, способной порадовать.
- Я просто хотела скорее…
«…увидеть вас…» - шептал внутренний голос.
- передать вам записи, - прозвучало не очень убедительно, ведь это могли сделать слуги, - лично, если потребуются разъяснения, - добавила леди Хант более твердо. - Люди Марата не будут ждать, пока я надену приличное платье.
Девушка подошла вплотную к стулу, за которым сидел Джура, и склонилась над столом по правую руку мужчины.
- Вот здесь, - она ткнула на пометки вокруг первых букв имени в своём списке, - я отметила тех, кто кажется мне наиболее подозрительным. А это, - она показала подчёркнутую строчку, - тот, кто принёс мне записку с адресом.
Её длинные чёрные локоны соскользнули на плечо вампира.

Каролин ощутила, что милорд не изучает на её пометки. Краем глаза она заметила, как тот повернул голову в её сторону. Мерное дыхание мужчины теплом касалось её волос. Леди Хант пыталась дальше смотреть на буквы, начертанные собственной рукой, но поняла, что перестаёт понимать сами символы, которые становятся лишь замысловатыми линиями. Она невольно повернула голову, ведомая цепким взглядом Джуры, и он крепко ухватил её внимание, завораживая влекущей глубиной тёмно-ореховых глаз, которым добавлял особой выразительности волевой изгиб бровей с упрямо приподнятыми уголками. На какое-то мгновение перехватило дыхание, щёки защипало, а сердцебиение участилось. Выйти из краткого безвольного оцепенения удалось лишь, когда мужчина отвернулся, возвращаясь к делу.
— Хорошо, значит этих людей проверим в первую очередь, - спокойно ответил вампир.
"Да" - она думала, что смогла это сказать, но на деле лишь кивнула. Её глаза очертили линию вдоль точёных скул к абрису хищных губ до ямочки на подбородке. Встрепенувшись, она поспешила сделать несколько шагов назад.
— Надеюсь ты найдешь минутку, чтобы показаться мне в этом подарке перед уходом,- добавил мужчина уже другим, более неформальным тоном.
- Разумеется, сир, - ответила девушка, глядя куда-то на горлышко чернильницы. Кровь в её теле продолжала течь быстрее обычного, но лицо старательно пыталось вернуть стойкое, прохладное самообладание.
- Не смею более отвлекать вас, - девушка присела в плавный реверанс и торопливо отвернулась в сторону выхода. Ей хотелось как можно скорее выскочить из кабинета Гиллиса, но вампирша делала усилия, чтобы каждый её шаг казался спокойным и неторопливым, как подобает почтенной леди.
Каролин зажмурилась и выдохнула. Её переполняло страшное смятение и раздражение на саму себя. Она не могла понять, как тело может так вероломно предавать её, сбивая с толку. И что вообще всё это было? Ужасная беспомощность злила.
- Эй, чего болтаешься без дела? - ухватил её за руку какой-то лакей, приняв за горничную.
- Прощу прощения? - Леди Хант приподняла подбородок, её уверенный тон и прямой взгляд выдавали женщину не из третьего сословия. Слуга с ужасом отдёрнул руку, увидев её лицо, испугавшись своей роковой ошибки.
- Мадам, я принял вас за Абель, умоляю, простите меня, - бедняга чуть не дрожал, потупив взгляд. Расскажи об этом камергеру гостья самого милорда и лакею несдобровать.
- Впредь будь внимательней, - снисходительно ответила девушка и пошла дальше. Лакей обомлел. Он по привычке ожидал криков и скандалов, угроз и возмущения. Теперь, глядя на её грациозно расправленные плечи, приподнятую голову и манеру ходить, чуть вытягивая вперёд мысок, он удивлялся, как мог спутать гостью с простолюдинкой.

Если бы не вампирья память, леди Хант точно запуталась бы в коридорах особняка. Абель уже ждала её, сгорая от любопытства перед подарком, что преподнёс девушке господин. На постели лежало само платье и накрахмаленное бельё. Алое, как сама кровь, платье из тафты с тонкой отделкой. Туфельки, обтянутые шёлком с вышивкой в тон.
Каролин мягко провела по ткани ладонью.
"Оно прекрасно" - с досадой поняла леди Хант. Несмотря на то, что она не видела собственного отражения, вампирша любила поистине элегантные вещи. При леди Хант всегда была служанка, очень похожая на неё саму по телосложению и облику. Нередко, Каролин наряжала сначала её, подбирала с портнихой наилучшее сочетание кроя, цвета и фактуры, будущих нарядов, а после надевала сама.
- Позвольте, мадам, я вам помогу! - тут же окружила её заботой Абель, желая с удовольствием нарядить гостью.
- Сначала я хочу принять ванную, - с улыбкой распорядилась леди Хант.
Лёжа в прохладной воде, пока девушка старательно натирала её мылом, Каролин всё думала о том, что заставило её, презрев приличия, искать встречи с милордом Гиллисом. Это было дико для неё самой, полнейшее сумасбродство, недопустимое, глупое и нелепое. Да, она и так была достаточно молода, лишь чуть перевалило за восемьдесят, но рядом с Джурой то и дело возникало чувство, что ей всего-навсего двадцать. Неужели дело в том, что древнему вампиру было больше тысячи лет? Дядя Штефан говорил, что первые сто лет юности самые особенные, когда ты не прожил ещё и одну человеческую жизнь, не познал себя. Каролин была уверена, что давно повзрослела. Раннее замужество и материнство, тяжелая жизнь в Новом Свете, трагедия заставляли забыть о наивных играх, в которые ещё играли её малахольные сёстры. Неужели она ошибалась? Для Джуры, наверняка, и её выходка с якобинцами была такой наивной игрой, хотя леди Хант была уверена, что рассуждает более чем рассудительно.
"Девочка" - мысленно фыркнула Каролин, вспоминая тон сира. Вампирша продолжала злиться, сама не понимая на что. Она не заметила, как в задумчивости расцарапала себе бедро кончиками острых ногтей. Алые всполохи тут же погасли и мгновенно затянулись.
- Через полчаса милорд обычно завтракает, желаете ли вы разделить с ним трапезу?, - поинтересовалась горничная, чтобы передать на кухню, на скольких персон следует сервировать стол.
- Да, - ответила Каролин прежде, чем успела подумать.
- Стало быть на троих, - передала Абель другой девушке, которая кивнула и скрылась за дверью.
- На троих? Будет кто-то ещё? - поинтересовалась леди Хант.
- Да, господин будет завтракать с мадемуазель Полин, - cказала Абель бесцветным голосом и тут же нашла предлог, чтобы улизнуть, пока не успела громко подумать, что сестра одного из французских офицеров приходит в дом, чтобы скрасить дневной отдых вампира после рабочих ночей.

Леди Хант смотрела, как красиво растекается карминовыми складками струящаяся тафта от талии к полу. Украшения с синими сапфирами, которые были на ней в ту ночь, совершенно не шли этому платью, а потому девушка решила и вовсе их не надевать. К тому же, одна серёжка потерялась где-то в злополучном подвале, а браслет был отдан бойкой девчушке Абель.
- Её Милость, леди Каролин Хант, - церемониально объявил лакей.
Каролин остановилась на пороге гостиной, сделала почтительный реверанс, склонив голову и медленно подняла глаза на главу клана.

Отредактировано Caroline Hunt (2023-07-30 19:02:01)

— Ты выглядишь очаровательно, — господин Гиллис оценил свой дар и внутри что-то затрепетало теплом.
- Благодаря вам, сир, - с чуть смущённой улыбкой ответила леди Хант и сделала пару шагов к столу, изящно убранному и украшенному вазами свежих цветов. Приборы были расставлены во главе стола, ровно напротив на противоположной стороне и по правую руку от места милорда. Каролин замерла в нерешительности, но лакей тут же деликатно показал её рукой на место напротив господина.
Не успела она подойти, чтобы присесть, как за спиной раздались быстрые шаги лёгкой уверенной девичьей походки. Каролин обернулась.
- Ты что, хотел начать без меня?! - недовольно зазвенел капризный высокий голосок. Молоденькая на вид девушка подскочила к вампиру и тут же прильнула к его груди, беззастенчиво и жадно прижимаясь всем телом к Джуре, требовательно тянулась за поцелуем, туго сжимала пальцами жилет мужчины. Она вся сверкала, словно хрустальный бокал. Тонкая и звонкая, невероятно изящная и гибкая, она была поразительно гармонично сложена. Аккуратные черты лица сочетались с пылким корсиканским темпераментом. В темных шоколадных волосах сверкал гребень. Полная грудь даже чрезмерно выпирала из глубоко декольтированного платья, ожерелье на шее, крупные серьги в ушах, бриллианты на запястье, словно та ограбила саму Марию-Антуанетту. Хотя, как знать, возможно это и впрямь трофеи покойной королевы.
"Ну и люстра..." - подумала Каролин.
- И это ещё кто? - её взгляд пылал негодованием. Она осмотрела гостью вампира с ног до головы, но решила, что та ей не ровня. - Разве у тебя сейчас время прошений?
Каролин подняла глаза на нахалку и не собиралась проглатывать её тон, приподняла голову, шире расправляя плечи.
- Я - баронесса Хант и дочь графа фон Берхтольда. А вы, полагаю, мадемуазель Бонапарт? - голос леди Хант был твёрд, словно она только что не опускала перед господином глаз. Нетрудно было догадаться, кто эта загадочная особа Полин. Поговаривали, у неё большое будущее при дворе, если её брат сумеет сделать карьеру. Судя по тому, что Наполеон был ставленником Джуры, это было весьма вероятно. Что ж, милорд забрал себе лучшую жемчужину Франции. Только вот жемчужина ли это или покрытая перламутром пустая скорлупка? Поговаривали, единственным достоянием этой девушки было её тело.
- Да, вы правы, время прошений. И я честно исполнила просьбу сира, - играя словами, как ни в чём не бывало спокойным тоном парировала брюнетка. Она совершенно не собиралась поджимать хвост, будь перед ней хоть сама Венера Милосская.
Леди Хант посмотрела господину прямо в глаза.
- Какую ещё просьбу?! Джура?! - Полин вся взвилась от напряжения, а потом вдруг хитро заулыбалась, прищурившись.
- Так ты всё-таки хочешь..., - девушка потянулась к уху Гиллиса, истомным до безобразила голосом шепча о том, чтобы разделить постель не только вдвоём. Полин не гнушалась возможностями разнообразить свои приключения и говорила об этом совершенно открыто без какой-либо деликатности, присущей благородным женщинам, а не трактирным девкам.
- Но почему эта селёдка, а не моя подруга Жизель? - надула губки девушка, не представляя, что женщина может появиться в доме Гиллиса по какому-то иному поводу. Она всех судила по себе. - Может, ну его, этот завтрак, я больше не могу ждать, - изводилась она, не отлипая от Джуры.
Каролин не привыкла к подобной распущенности и смотрела на Полин как на дикарку, разодетую в шелка. Она не отвела взгляд от глаз милорда, но в них блеснул холодок.
Леди Хант стояла у стула, ожидая приглашения присесть вместе с хозяином дома. Или остаться за трапезой без него, но уж точно не искать предлог, чтобы уйти, словно сдаваясь. Её место здесь, раз милорд пожелал её видеть, хочет того французская куртизанка или нет.

Отредактировано Caroline Hunt (2023-07-30 20:33:06)

— Полин, прекрати, - мужчина словно натянул поводья, не спуская глаз с Каролин. Она тоже не отводила взгляда, пытаясь понять помыслы господина.  — Леди Хант моя гостья. Она опытная шпионка и редкий специалист в пытках. И ей совершенно не интересны твои предложения разделить со мной постель.
О, этот пассаж определённо посвящался исключительно гостье, ведь Полин, не зная ни предыстории их знакомства, ни событий прошедшей ночи, не смогла бы его оценить. Если бы взгляд милорда не лучился шальными искрами, Каролин бы решила, что это грубая унизительная насмешка. И всё же Джура делал это явно не без удовольствия замечая, как сжаты в упрямую строгую линию её губы, как напряжён лоб и хмуро изогнуты брови. Сир будто подвергал её испытанию за те мгновения, когда она своим норовистым своеволием задевала его достоинство и как своего господина, и как мужчины. Чувствовал ли он тогда в замке Бран такое же неприятно саднящее чувство, давящее к полу, оставляющее привкус полыни и раздражение? Чувствовал ли Гиллис хоть жалкую толику той злости, какая обуревала сейчас леди Хант, глядя на масляно-алчные движения француженки, как когда видел, как губы Пана Тадеуша украдкой касаются её обнажённого плеча между танцами?
— Мои извинения …леди Хант, - всё-таки снизошла мадемуазель Бонапарт, выдавливая из себя каждое слово.
Каролин молча кивнула ей в знак того, что извинения приняты.
— Но тогда может сегодня пригласим на ужин Жизель?
— Может. Но мы обсудим это позже. А сейчас прошу вас все же начать завтрак.
Каролин не верилось, что она вообще слышит этот отвратительный диалог. В семье графа фон Берхтольда подобные темы при женщинах, тем более посторонних, не поднимались, несмотря на то, что старшее поколение ещё прекрасно помнило разнузданные оргии прошлых столетий. Поскольку девушки рода были расположены к воспроизведению потомства, их чистоту старательно оберегали, как нравственную, так и физическую, насколько это вообще было возможно. Габриэль Хант, как и полагалось, был первым мужчиной Каролин. После его смерти она решилась лишь на пару осторожных интрижек, боясь снова забеременеть. Вероятно, это во многом и сыграло роль в выборе Джуры. Только поставил он тогда не на ту.
К тому же, глядя на Полин, леди Хант всё пыталась понять, как она с такой лёгкостью способна делить Джуру с другой женщиной ещё и в одной постели? Её нраву позавидовали ли бы турецкие наложницы. Для самой вампирши это казалось чем-то немыслимым.
Все, наконец, присели. Бокал гостьи наполнился свежей кровью, но, кроме основного угощения, на столе была и человеческая еда: от варёных яиц и глазуньи из перепёлки до сыра, фруктов и ароматного кофе с пирожными.
Каролин сидела ровно напротив господина за вытянутым столом. Мужчина был достаточно далеко, но скрыться от его взгляда было невозможно. Полин сидела подле него. Леди Хант сразу почувствовала какую-то возьню под столом, не иначе как француженка сбросила туфельку и пыталась гладить мужчину стопой, обтянутой в чулок, по бедру. Наблюдая за мадемуазель Бонапарт на ум Каролин пришла кошка из замка Траутмансдорф. Во время течки та становилась совершенно несносной: орала, каталась по полу, подставляла хвост каждому коту, извиваясь, словно бесноватая. Полин держалась ничуть не лучше неё. Может всему распущенному Парижу она казалась вершиной прелести, Каролин смотрела на девушку со снисхождением к жалкому существу, которым отчего-то все восторгаются, даже милорд.
Сам Джура, тем не менее, держался куда более сдержанно, чем его спутница. Он дозволял ей касаться себя, грязно кокетничать, тянуться к нему жадными губами, но не поощрял ответной лаской, что явно изводило саму Полин, которая пыталась высечь из его тела хоть единую искру желания любым путём.
- Как вы полагаете, Марию-Антуанетту всё же ждёт судьба её покойного супруга? - решила завести разговор леди Хант, раз уж ей выдалась возможность поговорить с главой клана. Сейчас королеву разлучили с детьми и держали в Тампле в особенно жестких условиях.
- Я слышала недавно конфисковали ларец с её браслетами, усыпанными бриллиантами работы самого Огюста Бёмёра*. Ах, хотела бы я скорее их примерить. Ты же достанешь их мне, милый? - начала требовательно юлить Полин, зная, что возможности господина Гиллиса настолько обширны, что это не составило бы ему особого труда. Они стоили более двухсотпятидесяти тысяч ливров - целое состояние. Что-то внутри укололо досадой. Избранницы господина могли рассчитывать на щедрость. Каролин моргнула - её на такое не купить, пусть задаривает камнями своих куртизанок. Остались бы они рядом с ним, будь тот лишь скромным рыбаком? Видели бы в нём ту манящую красоту, возбуждающую аппетит? Или с отвращением не позволили к себе прикоснуться? Она снова почувствовала прилив какого-то невнятного возмущения и торопливо глотнула из бокала.
- Я не понимаю, почему молчит Австрия? - игнорируя мадемуазель, с пылом заговорила леди Хант. - Вы знаете, Её Величество была дочерью императора Священной Римской империи и я была знакома с Марией Антонией ещё в ту пору, когда она была эрцгерцогиней в Вене.
Дядя Штефан представил свою племянницу ко двору, чтобы та развеялась, а не только кисла в фамильном замке. Мария была добрым и отзывчивым ребёнком. Каролин помнила, как девочка, единственная, поддержала юного Моцарта, когда тот поскользнулся и упал прямо посреди зала. Франция забрала у неё радости брака и та лечила свою боль безделушками, модами и пышными приёмами. Леди Хант было её жаль, ведь она была куда достойнее паршивого супруга, что бы там ни говорили нынешние пропагандисты.
По просьбе дяди, она следила за всеми событиями и передавала ему сведения, которые тот мог использовать в переговорах клана с новой австрийской императрицей, ведь на территории Священной Римской империи, особенно на австро-венгерских землях, Траутмансдорфы-Батори были главными доверенными представителями своего главы.

Отредактировано Caroline Hunt (2023-07-31 16:16:39)