- Чай, Ваша Милость, - служанка поставила перед Эмилем изящную чашечку с густо-янтарным напитком, источающим пряный аромат бергамота.
- Благодарю, миссис Гибсон, - вампир кивнул, не отрывая сосредоточенного взгляда от газеты.
Статья о всемирной выставке достижений науки, промышленности, искусства и торговли, открывшейся месяц назад в лондонском Гайд-парке, была нудной и едва ли заслуживала внимания. Но барон Хант привык быть в курсе событий.
Вампирам, даже чистокровным, яркий дневной свет не по нраву. Они предпочитают лунный уют ночи. Но уж если мимикрировать под человеческое общество, то полностью. Поэтому хозяева Хант-Касла, по большей части, отдыхали от заката до рассвета и как могли притворялись обычными аристократами.
На столе в дутой вазе стоял букет нежно-белых роз. Из приоткрытого окна тянуло надвигающимся дождём. Утро в поместье всегда начиналось одинаково – лёгким завтраком. Это была бесполезная семейная традиция – собираться за большим столом, пить чай, есть человеческую пищу, обмениваться ничего не значащими любезными фразами, обсуждать планы или новости. Матери сегодня с ними не было – она отбыла в Лондон по какому-то неотложному делу. Хант искренне надеялся, что Кэролайн не вернётся до конца недели.
- Сэр, вам письмо, - подошёл долговязый лакей и протянул на подносе запечатанное послание. – Его оставили на пороге.
Эмиль, поставив чашечку обратно на блюдце, настороженно покосился на конверт с именем адресата, но без подписи. Почерк был явно женский.
- Нет, только не снова, - вампир скривился, будто вместо ароматного чая глотнул уксуса, почти жалобно глянул на слугу, но послание взял.
Когда только зародилась идея открыть пансион для обездоленных сироток, Эмилю показалось это крайне удобным. Юноши и девушки, которых собирали Ханты со всех концов Британской империи, вырастая, обеспечивали им сеть полезных связей. А ещё молодая, перспективная и облагодетельствованная поросль была особенно вкусна и насыщала сильнее. «Кровь с молоком», - шутил иной раз Хант, рассматривая издалека хихикающих воспитанниц.
Но, как выяснилось, держать подле себя несколько дюжин неоперившихся человечков – это не только каждодневная сытость, но и утомительное испытание. Так уж вышло, что нынешняя публичная «инкарнация» обителей поместья была лишена брачных связей, которые спасали бы от романтических поползновений. Просто барон Хант и две его незамужние троюродные сестры. Сперва Эмиля забавляли томные взгляды юных воспитанниц, украдкой обращённые на него. А сколько было любовных записок, «случайных обмороков» и «подвёрнутых лодыжек»! Не счесть! Просто эпидемия неуклюжести в отдельно взятом графстве.
Спустя пару лет всё это начало раздражать. Девицы были до тошноты похожи: прически точь-в-точь, одинаковые платья, те же самые банальные уловки. Каждая мечтала стать леди Хант, а Эмиль брезговал даже трахать этих теплокровных овечек (хотя Кэролайн всерьёз опасалась, что сын, будто какой-нибудь турецкий султан, сделает из дамской части пансиона личный гарем). Матушке и сестрице тоже доставалось (хотя уж они-то поводов не давали). Эмиль слышал, что из-за красавиц фон Берхтольд даже случались дуэли среди пылких воспитанников.
Со вздохом лорд Хант распечатал послание, пробежал глазами по строчками. Очередная таинственная незнакомка признавалась ему в симпатии и умоляла о встрече на закате у Ивовой заводи за пределами поместья. Скоро вместо писем будут подбрасывать панталоны в окно его спальни.
- Как неоригинально... – мужчина небрежно смял листок бумаги в кулаке и отбросил прочь как раз в тот момент, когда в столовую вошла сестра.
Скомканная записка угодила прямо в корзинку со свежей выпечкой, застывая там, будто неудавшаяся бриошь.
- Доброго утра, - буркнул Эмиль, не удосуживаясь приветственно встать.

Отредактировано Emil Hunt (2023-08-13 17:31:39)

- И кто тебя расстроил с утра пораньше?
Эмиль со вздохом промолчал, никак не препятствуя тому, что сестра читает его личную корреспонденцию. Он не собирался делать из подобных записок интимные тайны. Чем меньше приватности будет у этого романтического спектакля, тем ниже вероятность, что он повторится.
Сделав глоток чая, Хант покрутил чашечку в пальцах, рассматривая затейливую роспись на фарфоре. Чем он привлекал этих пустоголовых горлиц? Помимо баронского титула, поместья и акров земли вокруг него. Покупались на красивое лицо и белозубую улыбку? Глупые, знали бы, какое редкостное гнильё прячется под всей этой мишурой.
- Оу. И что ты ей ответишь? Ты же не заставишь девушку ждать тебя всю ночь?
- Ничего. Здесь, как ты заметила, ни обратного адреса, ни имени, - фыркнул Эмиль, дёрнув плечами. – Придётся моей тайной поклоннице сходить к заводи одной. Надеюсь, её загрызёт мошкара.
Он уже был научен горьким опытом: задержишь на ком-то взгляд дольше положенного, а потом через десятые руки узнаешь о себе очередную сплетню. Ступив на английскую землю, новоявленный барон Хант наивно полагал, что здесь он, наконец-то, расправит плечи и будет чувствовать себя привольно. Но быстро выяснилось, что вписаться в человеческое общество невозможно без соблюдения длинного списка правил. Сперва вампир бесился и пытался биться о прутья золотой клетки. За годы спесь приутихла. Эмиль стал сдержанней, осторожней, осмотрительней. О его похождениях знали лишь самые близкие приятели. Остальные могли довольствоваться беспочвенными слухами.
О, какой же мразью порой выставляли лорда Ханта эти толки! Просто гибрид демона Асмодея и виконта де Вальмона из бульварной книжонки того французика: «Он еще более фальшив и опасен, чем любезен и обаятелен*». Многие полагали, что Эмиль забавы ради очаровывает юных неопытных дебютанток, чтобы загубить их репутацию и опорочить. Чепуха. Барона могли считать кем угодно – бретёром, распутником, безбожником, циником. Но лжецом он никогда не был. Он никогда не выбирал себе в любовницы невинных дев и не врал ради мимолётных побед. Не давал ложных надежд, не обещал вечной любви, семейного очага, выводка детишек. Только приятное для обоих времяпрепровождение.
Малютка Эвелин, бывшая воспитанница пансиона, а теперь комнатная болонка Стеллы, вручила сестре письмо. Хант сразу узнал герб маркиза Феллоуза на сургучной печати.
- Хочешь пойти на прогулку с этим занудой? – быстро прочитав послание, Эмиль вернул его девушке.
Впрочем, если взглянуть беспристрастно, партия неплохая. Чистокровен, богат, знатен, не замечен в предосудительных деяниях и порочащих связях. Стелла достойна большего, чем вечная скука. Но барон Хант давно заметил, что сестра не проявляет интереса к ухаживаниям кавалеров. Ей не льстили восхищённые взгляды, её не радовали знаки внимания, цветы и подарки. Эмиль знал причину. Столько лет прошло, а Стелла всё никак не могла забыть. Они оба словно были сломаны. Вот только проявлялось это по-разному: брат с ног до головы заковал себя в броню циничного шарма, сестра вела себя отстранённо.
- Он тебе нравится, сестрёнка? Кажется, у маркиза серьёзные намерения.
Стелла не была типичной юной девицей на выданье. С ней матримониальные темы можно было обсуждать откровенно и без ханжеских аллегорий. В конце концов, у неё за спиной были полвека и мёртвый жених. Уж явно с тем человечком, после смерти которого сестра чуть не заморила себя голодом, у них были не только платонические отношения. Хотя... Непроницаемый взгляд окинул девушку. Кто знает, вдруг влюблённые берегли себя до свадьбы и обращения.
- Я могу составить вам компанию, планов у меня всё равно нет.

* «Опасные связи», Шодерло де Лакло

- Не хочешь – не пойдём, - как ни в чём не бывало ответил вампир. – Решать тебе.
Он взял из корзинки мягкую булочку и, положив на свою тарелку, сноровисто разрезал её ножиком повдоль: столовая огласилась аппетитным хрустом свежайшего хлеба. Затем дотянулся до вазочки с ягодным вареньем, к которому не прикоснулась сестра.
- Нравится? Как кто? – журчащий голосок приобрёл царапающие оттенки.
- Как потенциальный муж, сестрица, - не стал юлить Хант, намазывая на хлеб варенье щедрым слоем и откусывая.
Они оба понимали, что все эти букеты, послания и прогулки служат одной цели. Маркиз Феллоуз не в друзья-приятели набивается Стелле. Ему, скорее всего, даже не нужна её любовь, достаточно рационального согласия. Любовь вообще никому не нужна.
- Как мужчина, с которым ты проживёшь... ну, необязательно вечность, но долго. С которым будешь спать и от которого родишь детей, в конце концов.
Последняя фраза прозвучала особенно грубо. Эмиль и сам не понимал, что его так разозлило. Он думал, что будет рад сплавить сестру в чьё-нибудь достойное семейство.
- Общался, - со вздохом вампир кивнул, смягчаясь.
За столько лет в Англии Ханты успели свести знакомство со всеми приличными вампирскими семействами. Феллоуз был не хуже и не лучше других наследников. Но воодушевления в голосе Стеллы не было и в помине. Почему-то это наблюдение вызвало у барона Ханта внутренне злорадное торжество: не переплюнул знатный чистокровный вампир давно умершего человечка.
- Я просто хочу, чтоб меня оставили в покое. А ты?
К сожалению или счастью, мнение юных особ относительно вступления в брак никого не интересовало. Повезёт, если родители выберут бравого офицера или молодого аристократа. Но порой барышням приходилось соглашаться на партии, куда менее приятные. Престарелые вдовцы, чьи жёны прятали синяки за слоем пудры. Вышедшие в тираж землевладельцы, чье владения доедает моль. Отпрыски состоятельных родителей, слишком уродливые или тупые, чтобы завоевать себе невесту самостоятельно.
В мире бессмертных дела обстояли чуть лучше. Чистокровные вампирши не были ограничены ускользающе-коротким периодом детородного возраста. За вдовство их не клеймили трауром до самой смерти.
- Я тоже, - Эмиль зло покосился на смятое послание. – Но от моего желания мало что зависит.
За окном накрапывал дождь. Чай остыл. Любовная записка – это просто безобидный клочок бумаги. Кусачая правда таилась глубже. Как мужчина, лорд Хант был в более выгодном положении, нежели его прелестная сестрица. Но, по сути, являлся таким же товаром на матримониальной ярмарке. От него ждали серьёзного шага, судьбоносного решения, исполнения долга перед семьёй. Даже мысль об этом вызывала оскомину.
- Но и тебе, и мне однажды придётся, - небрежно отбросив на тарелку недоеденный кусочек хлеба, вампир откинулся на спинку стула и устремил взгляд на собеседницу, - на ком-то остановить свой выбор. Не только ради ширмы, для людей, но и для бессмертных. Для клана. Это неизбежно.

Эмиль прикрыл глаза, потёр пальцами висок. Со стороны могло показаться, что слова девушки для него лишь докучливый шум, мешающий сосредоточиться на утреннем чаепитии. Однако на самом деле каждое отзывалось внутри, будто хлёсткая пощёчина. Наивная девочка. Мир растоптал тебя, а ты всё ещё веришь, что любовь имеет значение, а чувства кому-то важны.
- Стелла, постой, - вампир быстро поднялся, оправляя щегольский пепельно-серый сюртук.
Догнал сестру, заглядывая в её глаза. Не хватало ещё, чтобы она натворила глупостей сгоряча и в матушкино отсутствие. Лорд Хант, конечно, при любом удобном случае величал себя главой семьи, но подобные вопросы требовали личного присутствия Кэролайн.
- Тебе необязательно выходить замуж, - Эмиль многозначительно фыркнул и неопределённо махнул рукой, - завтра. Через неделю. И вообще – в обозримом будущем. Просто однажды... когда ты поймешь, что готова.
Зачем он ей всё это говорит? С чего вдруг такая трепетная забота? Или это забота о себе самом...
- На нас смотрят многие чистокровные семейства, но мы не должны соответствовать их ожиданиям.
О, как же он хотел, чтобы их статус-кво никогда не был нарушен. Англия, отцовское поместье, красные маки в саду, они втроём, череда инкарнаций. Мир вокруг может меняться и переворачиваться с ног на голову, но это пусть остаётся прежним, незыблемым.
При мысли, что Стелла ответит пресному маркизу согласием, внутри закипала едкая досада. Очередной претендент, которому нужен инкубатор для будущего потомства. Сестра навсегда покинет Хант-Касл и сменит фамилию на Феллоуз. Её Сиятельство маркиза Стелла Феллоуз... Даже звучит слишком выспренне.
- Мы не пойдём, - произнёс Хант решительно – и при этом с неожиданной мягкостью. – Напиши ему записку и откажись.
Бросив красноречивый взгляд на грозовой пейзаж за окном, Хант взял девушку за локоток.
- У нас есть отговорка. Там дождь собирается.
Словно в подтверждение его словам первые капли майского ливня ударили по стёклам. Сверкнула молния, совсем близко громыхнули раскаты грома. Слуги бросились закрывать ставни.
- Вот видишь. Давай весь день будем сидеть дома и маяться дурью, - на губах Эмиля появилась хулиганская улыбка.
Он редко так делал – улыбался ей открыто, без тени насмешливости. В эти моменты черты его лица словно бы разглаживались, возвращая себе отвергнутую чистоту юности, а непроницаемые глаза теплели.
Вдруг отступив на шаг, вампир завёл левую руку за спину, а правую протянул Стелле и склонился в церемониальном поклоне, будто они очутились на торжественном балу.
«Ну же, сестрица! – говорил озорной взгляд барона Ханта. – Окажи мне честь». Он начал намурлыкивать вальсовую мелодию, отдалённо напоминающую «Песнь Дуная» Штрауса.

Отредактировано Emil Hunt (2023-08-17 14:13:00)

- Это было неприятно. И больно... – шепнула Стелла. – Не говори этого больше, пожалуйста.
- Когда я предложил весь день маяться дурью? – Эмиль скорбно кивнул, прекращая на несколько мгновений вести голосом мелодию. – Согласен, говорить такое прекрасной леди неприемлемо.
Он поймал взгляд сестры и повторил свой кивок, на этот раз – без намёка на шутку:
- Я услышал тебя. Не буду.
Приглашение не было отвергнуто, и это заставило барона Ханта улыбнуться шире. Правая ладонь перекочевала на талию сестры, невесомо и деликатно касаясь ткани домашнего платья. Левая поймала вторую ручку Стеллы, отводя её в сторону и начиная плавное вращение. Шаг-шаг-шаг-поворот... Шаг-шаг-шаг-поворот... Та-да-да-да-дам, там-там, там-там...
Сестра была восхитительной партнёршей: лёгкая как пёрышко, податливая как воздух. Впрочем, кавалеры не во имя этих талантов в очередь выстраивались ради появления своего имени в её бальной книжке (а старший брат настаивал, чтобы одна строчка всегда доставалась ему).
- Плевать, чего хотят другие, - Эмиль отступил на шаг, не размыкая контакт пальцев и безмолвно предлагая Стелле провернуться под его рукой. – Не будем загадывать. Мир вокруг нас так стремительно меняется. Вдруг однажды изменимся и мы?
Мелодия уже была им не нужна – они оба знали её наизусть. Остались только гармония слаженных шагов на три такта и исходящая от кавалера непринуждённая импровизация. А даме нужно лишь отдаться во власть неспешного круговорота, предвосхищая и подхватывая его витки.
- Ты могла думать двадцать лет назад, что Манчестер и Ливерпуль соединит железная дорога? Или что смертные изобретут камеру-обскуру?
«Ещё одно доказательство того, что у нас нет души». В двадцатые годы весь цивилизованный мир был потрясён грандиозным открытием. Отпечатки реальной жизни, созданные с помощью амальгамы, света и пропитанной особым составом бумаги. «Зеркала с памятью», так их называли. Как будто бессмертным было мало обычных зеркал, в которых они видели мир, но не себя... Быть может, всё дело в солях серебра, используемых для закрепления изображений? Время покажет.
Как бы то ни было, мир, в самом деле, на всех парах мчался в будущее, вдохновлённый идеями прогресса. Если вампиры заскорузнут в прошлом, они не выживут – сколь бы великими не были их силы. Либо придётся прятаться по лесам и лощинам, либо оседлать эту бурливую волну.
Кружа сестру в вальсе, лорд Хант сноровисто миновал коридор и дверной проём. Они очутились в бирюзовой гостиной.
- Знаешь, он мне никогда не нравился, - скривил губы вампир. – Слишком напыщенный, но в то же время невыносимо скучный.
Вероятно, такой как маркиз Феллоуз по мнению английского высшего общества стал бы прекрасным супругом: превратил бы Стеллу в собственную тень, смиренную и плодовитую. Что ж, он выбыл из этой борьбы. Но однажды появится какой-нибудь ушлый козёл и заберёт её доверчивое сердце. «Единственный козёл здесь это ты», - услужливо подсказал внутренний голос.
Внезапная мысль прошила, будто разряд молнии – совсем как та, что сверкнула за окном. А ведь и вправду... На лице Эмиля застыло редкое задумчиво-растерянное выражение. Но через секунду оно сменилось лукавым прищуром. Нынешняя легенда, скрывающая истинную сущность обитателей Хант-Касла, могла получить неожиданное, но вполне логичное продолжение. Выход казался таким ловким и одновременно простым. Люди не учуют подвоха. Да и дело не в них, люди – пыль! Главное – чистокровные, клан. Они примут такое решение, вековые традиции вампиров не осуждают брачные союзы между кровными родственниками. Лет на пятьдесят их обоих оставят в покое - а дальше будет видно. Осталось донести свою логику до сестры и не спровоцировать очередной скандал.
- Стелла, - Хант, остановившись у софы, завершил танец галантным поцелуем руки, - а ведь мы могли бы друг другу помочь. Мы оба не хотим связывать себя оковами брака. Надо объединиться.
Он замолчал, пока не раскрывая все карты и давая сестре возможность высказаться.

Отредактировано Emil Hunt (2023-08-18 13:53:07)

- Что ты имеешь в виду?
Эмиль ответил изогнутой бровью и красноречивой улыбкой, позволяя девушке сделать все нужные выводы самой, без его подсказок.
- Ты же... не хочешь предложить... – Стелла резко поднялась, и на несколько томительно-долгих мгновений в гостиной повисла густая аура напряжения.
Терпеливо выслушав сестру, Хант покивал. Она не ужаснулась от его идеи. Это само по себе давало надежду на положительный исход разговора и заключение взаимовыгодной сделки.
- Да, это внесёт некие коррективы, но уж лучше я буду, гм... – он поджал губы и некоторое время лукаво молчал, видимо, формулируя свою мысль в пристойную форму, - более сдержан, чем постоянно выслушивать все эти «Ну когда же, барон Хант?», «Вам пора остепениться, барон Хант», «Познакомьтесь с моей дочерью, барон Хант», - вампир потешно передразнил елейные интонации сердобольных матрон. – Осточертело!
Однажды он уже предлагал свои руку и сердце. Однажды он мечтал о детях (хотя до дрожи боялся страшной участи пережить ребёнка-дампира). Ничего хорошего не вышло из этих глупых устремлений. Его жизнь – и так сплошная фикция. Подлогом больше, подлогом меньше...
Эмиль подошёл к Стелле и встал рядом с ней. Придёт время, и им, в самом деле, предстоит оборвать эту игру в притворство. Стелла перестанет жить в своей башне из слоновой кости, лелея акварельную горечь и строя из себя вечную вдову, оплакивающую того человека. А он, наступив на горло своей гордыне, выполнит долг перед родом и обзаведётся наследником. Это угрюмое, сквозь зубы, соглашательство с вековыми традициями настигнет их, даже если мир вывернется наизнанку. Но не завтра. Не через год. Не через десять. После.
Будь у него душа, на ней стало бы слякотно – как будто стоишь и мокнешь там, под ливнем, не имея возможности зайти в дом.
- Ну же, соглашайся, сестрица. Побудем заговорщиками. Просто для большего круга лиц. Нам не привыкать.
Хант посерьёзнел и добавил, глядя прямо в карие глаза девушки:
- Обещаю, я не буду компрометировать твою и свою репутацию.
Стелла знала, что её брат, несмотря на некоторую импульсивность, умеет держать слово. В конце концов, он стоически держал свои руки подальше от её подруг.

Идея — самый живучий паразит (с) «Начало»

Стоит мышлению начаться, и оно уже подтачивает (с) А. Камю, «Миф о Сизифе»

- Мне нравится женское внимание только в определённых дозах, - парировал вампир, - и только от определённых женщин. Остальное утомляет.
Лорд Хант, вопреки расхожему мнению своего семейства, был не из тех, кто волочится за каждой юбкой. Пресыщение и опыт привели его к избирательности и ряду жёстких критериев. Он предпочитал конкретный типаж (и речь шла не о внешности, хотя та тоже играла роль): раскованность, хладнокровный ум, мятежный норов. С такими женщинами было одновременно и трудно, и легко. Они не надоедали обыденностью, не корчили из себя стыдливых кисейных барышень и были достаточно рациональны, чтобы при возникновении трений не наломать дров.
- Мне кажется, мама нас больше не оставит вдвоём.
- Думаешь? – Эмиль посмотрел на сестру долгим непроницаемым взглядом.
Зря она пробудила в нём эти мысли. Не стоило раздувать огонь в этом горниле. Зерно, попав на благодатную почву, даст всходы, а это станет проблемой. Сестра должна оставаться запретным плодом не по моральным, а по политическим соображениям.
- Матушка может не волноваться, у меня к тебе исключительно платонические чувства, - с этими словами Эмиль поцеловал сестру в лоб, стараясь прогнать из головы навязчивые образы. – Кстати, надеюсь, она не встанет на дыбы от этой идеи. Поможешь мне подобрать нужные слова, которые её урезонят?
Неважно, куда заведёт его разыгравшееся воображение. Он не тронет сестру ради удовлетворения любопытства или очередной галочки в длинном списке побед.
- Я? Участвовать? – на лице вампира появился театральный ужас. – Неужели ты думаешь, что я буду помогать тебе выбирать цветы и салфетки? – он скептически фыркнул, но тут рассмеялся.
Расположение духа было безоблачным – будто в пику разгулявшейся за окном природе. Затея выгорела. Почти. Осталось убедить Кэролайн. Но, раз Стелла согласилась, значит численный перевес на их стороне.
- Хорошо-хорошо, но будь милосердна, не погружай меня в это слишком глубоко, я могу и не выплыть. Захлебнуться.
Уж лучше в бой, чем заниматься подготовкой к помолвке. Это сугубо женская привилегия.
- Какой твой любимый драгоценный камень? – спросил вдруг Эмиль и, предвосхищая возможные вопросы, добавил: - Я же должен подарить своей невесте помолвочное кольцо.
Реши они обручиться на десять-пятнадцать лет позже, ответ был бы очевиден – бриллиант-солитёр. Но такая традиция ещё не приобрела популярность в Европе. Выбор мог пасть на рубин, сапфир или изумруд.
- Это будет самое красивое кольцо во всём графстве, даю слово.
О, сестрица будет блистать на их помолвке, уж в этом Эмиль не сомневался. Она всегда была красавицей, будто сошедшей со страниц сказки о Белоснежке: губы ярче кораллов, кожа белее снега, а волосы чернее воронова крыла. Теперь Стелла будет ограждена от чужих поползновений. Она останется в семье. Они втроём будут вместе.